– Что с Вами, мужчина, – спросила даже с участием тертая бабенция в регистратуре. Стрижка ежиком, как у новобранца.
– Что со мной? – переспросил Новиков.
– У тебя все лицо в паутине. Я тебя такого серого не пущу, или на каталке. Может, ты сам больной, с вирусом.
Константин ощупал ладонью лицо, как будто на него действительно могла налипнуть паутина. Кожа холодная, как у мертвеца.
– Я к Новикову Петру Кирилловичу. То есть к Кириллу Петровичу…
– Ох, ясно тогда. Так не успел… Не успели. А Ваше сестричка хоть успела.
– К чему успела? – сморозил глупость Константин и пошел к лифтам, не сняв куртки, не натянув бахилы.
– Ни к чему… – тихо ответила женщина. Она погладила ежик и, обождав пару секунд, набрала по внутреннему вахтеру, что держит пост возле лифта.
– Коля, там сейчас кент с лицом трупа, ты с ним себе дороже не спорь, он из «этих», типа тебя, а пусть только куртку в руку. В палату ему не надо, там уже ничего не надо.
Глава 2. О том, какое наследство досталось брату и сестре Новиковым
Кирилл Петрович распорядился наследством странным образом. Квартиру он передал Ириске, а Константину – архив. Оглашая завещание бывшего доцента и кандидата исторических наук, нотариус запнулся при переходе от квартиры к архиву и поднял строгий взгляд на Новикова-младшего, мол, ясно, ясно, почему. Ясно, кто ухаживал за отцом, а ты, бесприданник, теперь покопайся в бумагах. Но законника ждал сюрприз. Его выражение лица изменилось, когда он дошел до примечания о коллекции марок, которая волей усопшего приобщена к архиву. Секретарша нотариуса, молоденькая прилежная мышка с карманным тельцем в летнем открытом платьице, оторвалась от компьютера. Зато сестру примечание обрадовало – а то она уже готова была тут же, на месте, восстановить справедливость и отказаться от новой собственности. Новиков отметил ее радость и, не дожидаясь, пока деловой нотариус дочитает текст, обнял сестру за плечи. Он не нуждается ни в деньгах, ни в жилье, а она нуждается и в том, и в другом, а еще в мужской руке. У нее стали восковыми плечи.
– Костя, что ты?
Брату захотелось сказать сестре, как ему мечтается, чтобы они с племянником обустроились по жизни, и другое, даже более важное сейчас – например, что он, наконец, видит в ней сходство не только с материю, но и с отцом, и еще что-то…, но, заметив влагу на ее глазах, Константин осекся, спрятал в себе слово любви. Да и не к месту. У нотариуса шпарит батарея, жарко, как в бане.
***
Кто не удерживал на груди голубя, уже трепещущего крыльями в стремлении лететь, кто не подхватывал извивающееся тельце котенка, рвущегося с рук на траву, кто не сжимал поводок на худенькой старческой