Именно так я думала еще в июле.
А в августе вслед за фотографией, где тени на воде высветили лицо Рылеева с тоненькой струйкой крови, стекающей с правой стороны лица от брови вниз по щеке, ко мне пришла публикация в Интернете.
«Об этой казни сохранилось несколько свидетельств – немецкого историка Иоганна Генриха Шницлера, литератора Николая Путяты и начальника кронверка Петропавловской крепости В. И. Беркопфа. Но наиболее выразительным является, на мой взгляд, рассказ анонимного очевидца, опубликованный в альманахе Герцена «Полярная Звезда». Приведу этот рассказ с небольшими сокращениями. «Устройство эшафота проводилось заблаговременно в С-Петербургской городской тюрьме… Накануне этого рокового дня С-Петербургский военный генерал-губернатор Кутузов производил опыт над эшафотом в тюрьме, который состоял в том, что бросали мешки с песком весом в восемь пудов на тех самых веревках, на которых должны были быть повешены преступники, одни веревки были толще, другие тоньше. Генерал-губернатор Павел Васильевич Кутузов, удостоверясь лично в крепости веревок, определил употребить веревки тоньше, чтобы петли скорей затянулись. Конча этот опыт, приказал полицмейстеру Посникову, разобравши по частям эшафот, отправить в разное время от 11 до 12 часов ночи на место казни.
В 12 часов ночи генерал-губернатор, шеф жандармов со своими штабами и прочие власти прибыли в Петропавловскую крепость, куда прибыли и солдаты Павловского гвардейского полка, и сделано было на площади против монетного двора каре из солдат, куда велено было вывезти из казематов, где содержались преступники, всех 120 осужденных кроме пяти приговоренных к смерти… Эти пятеро в то же время ночью были отправлены из крепости под конвоем павловских солдат при полицмейстере Чихачеве, в кронверк на место казни. Эшафот уже строился в кругу солдат, преступники шли в оковах, Каховский шел впереди один, за ним Бестужев —Рюмин под руку с Муравьевым, потом Пестель с Рылеевым под руку и говорили между собою по-французски, но разговора нельзя было слышать. Проходя мимо строящегося эшафота в близком расстоянии, хоть было темно, слышно было, что Пестель, смотря на эшафот, сказал по-французски: «Это слишком.» Тут же их посадили на траву в близком расстоянии, где они оставались самое короткое время. Так как эшафот не мог быть готов скоро, то их развели в кронверк по разным комнатам, и когда эшафот был готов, то они опять выведены были из комнат при сопутствии священника. Полицмейстер Чехачев прочитал сентенцию Верховного суда, которая оканчивалась словами: «..за такие злодеяния повесить!» Тогда Рылеев, обратясь к товарищам, сказал, сохраняя все присутствие духа: «Господа! Надо отдать последний долг». И с этим они стали все на колени, глядя на небо, крестились. Рылеев один говорил – желал благоденствия России… Потом, вставши, каждый из них прощался со священником, целуя крест и руку его, причем Рылеев твердым голосом сказал священнику: «Батюшка, помолитесь за наши грешные