…Как-то зимой, на воскресной дискотеке, приметил Кирилл девчонку. Кнопка, школярка. Внимание обратил потому лишь, что лицом нездешняя. Что за незнакомка? Откуда взялась? В гости к кому иль что? Оказалось – приезжие. Мать да дочь, приехали недавно, домишко маленький купили. Мать – портниха, мастерица, бабы уж заказы ей понесли, а дочка в школу пошла, то ли в девятый, то ли в десятый класс.
Кирилл, тогда, на танцах-то, шутейно сказал в компании, мол, портниха – выгодная тёща, надо с дочкой отношения наладить. Тут как раз музыка заиграла, он и пошёл к девчачьей стайке, где приезжую и видно-то еле-еле было за подружками.
Девчонки траекторию Кира немедля вычислили – запереглядывались, прыская в ладошку, вроде бы шибко смешно им стало. Какое там смешно. Ждали, кому радость нечаянная от небывальщины такой выпадет. Кирилл на дискотеках раньше и внимания на них не обращал, они для него малышня. И вдруг – идёт! К кому?
А приезжая и не смотрела, и не видела, какие дивные дела вокруг неё происходить начали, переговаривалась об чём-то с подружкой. И только когда заметила, что подружка уставилась на кого-то и глаз не сводит, тоже обернулась. И увидела Кирилла. Вернее – кого-то большого перед собой, заслонившего и зал, и танцоров. Она поднимала глаза, и всё никак не могла дотянуться взглядом до его лица.
– Пошли, потанцуем, – протянул он к ней руку.
А она не то, чтоб испугалась… так ошеломлена была, что и не испугалась. Подумала только: «Да что ж он такой огромный… Как танцевать с ним?»
– Пойдём? – опять позвал он. И она послушно шагнула к нему.
Ей невдомёк было, сколько взглядов на них сошлось. И хорошо, что не знала – скраснела бы и не нашлась куда глаза девать, и ноги бы деревянными чурками сделались.
Из колонок лилась медленная мелодия, под которую топтались пары.
Сначала Кирилл молчал, смотрел на неё сверху. Чуть улыбаясь, разглядывал густые длинные ресницы, губы. Кожа у неё была чистая-чистая и нежная. И шёл от неё еле различимый удивительный аромат. Угадывался в нём запах звонкого, чуть морозного осеннего утра, когда палая листва оторочена лёгким кружевом инея; а ещё он был близок нежному аромату лугового цветка кукушкины слёзки. Цветок этот такой недотрога, букета не собрать – лепестки сомнутся, хрупкий стебель переломится. Пока высокие влажные травы его хранят, он сильный, а сорвёшь – он и погиб. При том благоуханием его не надышишься, до того хорошо!
Пушистые каштановые волосы, собранные на затылке синей ленточкой, спускались на спину, и Кирилл чувствовал их щекочущее прикосновение к руке. Ещё он чувствовал, как напряжена её спина и как робки ладошки, касающиеся его груди. Кирилл передвинул широкую свою ладонь вниз по спине, на тоненькую талию и чуточку привлек