– Стефан Теутулов, или Стефан Теутул, исчез из запертого номера трактира. По словам хозяйки, к нему никто не входил. Обнаружены следы борьбы и на подоконнике – следы свежей крови…
– Это тот самый Стефан Ворон, бандит? – перебил его начальник участка.
– Он самый, – кивнул следователь. – Прибыл, чтобы подготовить налет на ювелирный магазин купца Розенблюйма. Подельники его задержаны и допрошены.
– Нечего тут расследовать! – Начальник махнул рукой. – Свои его и порешили. Не поделили чего-то. У них часто так бывает.
– Но его не убили. Он исчез. Трупа нет. Пропал, – попытался вмешаться следователь.
– Закопали где-то или в море кинули, – начальство было непреклонным. – Закрывайте это дело. Собаке – собачья смерть…
Глава 3
Одесса, 1939 год
– Крестовская! – злобный оклик, раздавшийся за спиной, буквально пригвоздил Зину к полу. Голос она узнала моментально, просто было странно услышать его в конце дня. Аудитории давно опустели – даже у вечерников закончились лекции. И на кафедре оставалось лишь несколько человек. Поэтому было странно, что библиотекарша, ее заклятый враг, очутилась в стенах института, тем более здесь! Зине не оставалось ничего другого, кроме как смириться со своей судьбой.
И куда только подевалась та милая, доброжелательная старушка, заведующая библиотекой, которая помнила Зину еще с ее студенческих лет? Удивительно тонкий, интеллигентный человек – она обладала редкой способностью понимать людей с полуслова. Никакой грубости, ни одного неуместного замечания! Наоборот – только доброжелательность и стремление помочь. А как радовалась она, когда люди приходили к книгам! Она готова была оказать любую помощь, только чтобы человек оставил свое сердце среди книжных страниц…
– Книги – это самый драгоценный дар, полученный человечеством. Жаль только, что люди не умеют его ценить. Когда среди книжных страниц остается сердце, душа словно поднимается выше, ступая по лестнице, ведущей только вверх, к гармонии с собой и с миром. Злые люди не читают книг, – часто говорила она, и Зина на всю жизнь запомнила ее слова.
Во всяком случае для Крестовской это было правдой. Зина до сих пор испытывала волнительный трепет, когда открывала новую книгу. Да и к самим книгам она относилась с особым благоговением – никогда не смогла бы черкать, рисовать в книге, обрывать обложку, загинать страницы…
Выросшая среди огромного количества книг, она привыкла относиться к ним как к священному предмету. И уже сама для себя вывела истину: как человек относится к книгам, так он относится и к людям.
Если человек рвет, выбрасывает книги – он порвет и отношения, и душу. А если не открывает книг, относится к ним как к бесполезному, ненужному и даже вредному, постороннему предмету – так он относится и к людям, значит, они для него не существуют, и с легким сердцем он пройдет мимо душевных страданий, просьб о помощи, никогда не проявляя ни доброты, ни любви. В его мире никого, кроме него, нет. И в узости своего понимания