Но, как всегда говорит моя мама: все, что ни делается, – все к лучшему.
9
Совсем не удивительно, что в моей голове прочно поселилась мысль бросить все к чертовой матери и заняться «Большим братом». Правда, для этого нужно решить важный вопрос: ресурсы. В это емкое слово вкладывалось многое – и люди, и помещение, и техника, и деньги на все это. И если предположить, что мой развод с «Передовыми технологиями» может пройти удачно, быстро и принести мне немало денег, то их явно не хватит на то, чтобы сосредоточиться только на «Большом брате».
Я перестал писать Кате, перестал думать о ней специально, и понемногу тревога отпускала, но приходила тоска. Я не знаю, почему она пришла только сейчас, а не раньше, – например, в первые дни нашей трехлетки, – но это случилось сейчас. Я думаю, это как-то связано с тем, что трехлетку я воспринимал как перерыв, а теперь это расставание.
И, казалось бы, ведь она не мертва, ведь она мне не жена и даже не девушка, не сестра и не мать. Но отчего так больно? Этому вопросу я посвятил несколько дней, и все равно ответ пришел ко мне извне – от мамы.
Мы созваниваемся каждый день. Иногда в обед, но обязательно – по вечерам. В один из таких звонков мама сама подняла вопрос о Кате.
– Вы так и не стали общаться снова? – спросила она.
Конечно же, мама была в курсе, что у меня есть Катя. И она знала, что три года назад мы решили сделать в наших странных (для нее) отношениях перерыв. Она так их называла потому, что не видела ни у меня, ни у Кати тяги в сексуальном плане, не было влюбленности и того, что обычно происходит между мужчиной и женщиной. Мы – друзья, и это было видно всегда и невооруженным глазом.
Но мама не знала, в чем смысл этого перерыва. Тогда я не рассказал ей, потому что даже не подумал, что ей может быть понятна цель такого решения. А сейчас, когда три года минуло и уже давно не кажется, что мама глупее меня, мне стыдно признаться, что мы с Катей посягнули на святое: испытать дружбу временем.
– Нет, мы не общаемся. Раньше было какое-никакое общение, но и оно иссякло.
– Дай угадаю: ты удивляешься, почему тебе это причиняет… м-м-м… душевную боль?
Вот в чем мама неумолима, так это в стереотипах. В ее понимании мужик – черствый сухарь, в котором нет ничего тонкого. Нет того самого вещества, которое есть в каждой женщине и которое в народе называется «тонкой душевной организацией». По ее пониманию, у женщин эта организация выглядит как сложная система сообщающихся сосудов, в которых плавает невесомая бледно-розовая эфирная душа, а у мужиков вместо