А потом был песчаный берег, на котором встречала юность,
И толпа корабельных сосен обступила со всех сторон,
И запел похоронно дождик, и подругам её взгрустнулось,
И закапали злые слёзы из высоких прекрасных крон.
Моряки, что спаслись на мачте, чтоб согреться, подняли кубок,
Из последних её обломков развели до небес костёр,
В темноте засверкали искры, благодарственно пели губы,
И суровый обычно боцман ненароком слезу утёр.
Светлый ангел летал над ними и гудел восхищённо в трубы,
И почудилась ветру зависть в робком взгляде её сестёр.
Лисёнок
Маленький лисёнок спрашивал у мамы:
– Почему сегодня так чудесно жить?
Почему проснулся я счастливый самый,
Почему в росинке солнышко дрожит?
Мама, посоветуй, что б такого сделать?
От избытка силы хочется скакать!
К яблоку допрыгнуть, что уже созрело,
Совершив четыре в небе кувырка.
Видишь, мама, в лапах стало много силы,
Хвост летит трубою, мягок и пушист.
Посмотри, под солнцем он такой красивый,
Словно бы кленовый, самый рыжий лист.
Как мне сладить с этим счастьем без начала,
Ведь его так много, что в себе не скрыть…
– Это очень просто, – мама отвечала, —
Нужно лес и небо поблагодарить.
Мы погладим травы, приласкаем ветер,
Реку, и деревья, и друзей в лесу.
Тут сказал лисёнок:
– Больше всех на свете
Обнимать хочу я мамочку лису.
Белая ворона
Ворона не была в то время белой,
Но, слушая однажды соловьёв,
Прочистив горло, тоненько запела
Про счастье и безумную любовь.
В ответ на это чёрные вороны
Прогнать решили самозванку прочь:
Её рулады слишком изощрённы
И всем мешали каркать день и ночь.
Тогда она помчалась к свиристелям,
К щеглам, и канарейкам, и дроздам,
Но, несмотря на сладостные трели,
Никто ей лапку дружбы не подал.
И полетела в тропики цветные,
Где в царстве попугаев какаду
Сверкала белизна её отныне,
Как лилия в изысканном саду.
Там было всё прекрасно, и ворона,
Блистая примой, тренькала на бис,
Но, выпив как-то раз воды студёной,
Осипла горлом, и – та-дам! – сюрприз:
Осталось только «кар» в репертуаре,
И примадонну быстренько прогнали.
Вернувшись в стародавние края,
Подумала: вот родина моя,
Где ничего не видно, кроме леса,
Наверняка тут помнят мой дебют,
К тому же я – заморская принцесса
И обрету здесь славу и приют.
Всё получилось, только вечерами,
Прокаркав речь о городах чужих,
Тоскует