Вот так первый секретарь обкома расправился с собкорром «Правды» по своей области за единственную критическую публикацию. Такая же нетерпимость к иному мнению проявлялась по отношению к коллегам – секретарям обкома, не говоря уже о чиновниках рангом ниже. Там это все приобретало параноидальные формы.
Ставший после Валерия Степнова собкорром правды по Волгоградской области Юрий Щербинин рассказал мне, что Владимир Ильич Калашников пытался и ему указывать, что публиковать, а что нет. В частности, Юрий Александрович вспоминал, как в 1989 году он написал критическую статью и отправил ее в «Правду». У собственного корреспондента «Правды» был свой телетайп в квартире, и он напрямую передавал и принимал материалы из Москвы. В один из дней утром Щербинину звонит Калашников: «Зайдите ко мне». «Захожу к нему в кабинет, – рассказывает Юрий Александрович, – смотрю – на столе лежат гранки моей статьи, которую я накануне отправил в редакцию “Правды”. “Откуда у вас эта статья?” – спрашиваю я. “Оттуда”, – усмехнулся первый секретарь. – Эта статья не будет опубликована!»
И все-таки она была опубликована, несмотря на мощнейшее давление Калашникова. Я спросил Щербинина, а не заказал ли ту его статью кто-то из ЦК? «Да ну что ты, Миша, – рассмеялся Юрий Александрович, – никто мне ничего не заказывал. Все было настолько очевидно, и я написал ту статью по собственной инициативе».
Поэтому «Волгоградская революция» января-марта 1990 года явилась вовсе не результатом «заговора» против Калашникова, как это пытаются представить некоторые бывшие помощники Владимира Ильича и один бывший волгоградский политик «из демократов» (об этом я подробно расскажу несколько позже). Не «заговором» Анипкина «с целью сесть в главное кресло области», а результатом работы самого первого секретаря обкома.
Поэтому придется разочаровать любителей теории заговоров. Владимир Ильич просто оказался не тем человеком, кто мог быть первым секретарем обкома в переломное время. Он не умел руководить людьми и принимать адекватные управленческие решения. Не умел быть политиком, что тогда особенно требовалось от человека на его должности. Попытки найти что-то другое – пустое.
В той «февральской революции» в Волгограде сошлись сразу три фактора. Во-первых, конечно, общее недовольство людей дефицитом, очередями и «привилегиями партаппарата». Во-вторых, накопившиеся претензии к Калашникову не только со стороны высшего слоя партийно-советской номенклатуры, но и ряда жителей Волгограда