Этот богатырь, валяющийся сейчас в луже, в центре своего кабинета и довольно не умело используя в своей сумбурной речи устойчивые фразеологические обороты ненормированной лексики, в свои двадцать пять лет твёрдо знал, что сумма его ежемесячной пенсионной выплаты будет почти в десять раз больше, чем у сталевара. Впрочем, скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается. Хотя ведь ему ещё и дожить надо будет до этого самого пенсионного возраста. Ведь ситуация в Обнуляндии пусть не очень быстро, но менялась. Наверняка, в лучшую сторону, потому, что хуже уже и не могло быть. Хуже никогда, нигде и ничего не было.
Пока Гаврилюк поднимался на ноги, поддерживая двумя руками свой живот и думая, как бы наказать поливальщика цветов, Римма Афанасьевна с воплями завершила свой четвёртый «заезд» и соскользнула с пока ещё относительно активного «штыря» Дениски. А поливальщик цветов и прочих растений Вася Рупин, перекрыв воду, скромно подошёл к давним друзьям, только завершившим половое слияние, и тихо прошептал:
– Я тоже хочу, Римма Афанасьевна. Я тоже… человек. Тем более, я вышел в ваш мир из народа, из самых нижних слоёв. Ведь вы слышали о детях трубопроводов?
– Заткнись, Вася, – сказала министр культуры областного уровня и значения, отряхиваясь и вставая на ноги, – я ничего о них слышать не желаю! Это десятки миллионов дармоедов! Кто им мешает становиться миллиардерами или, хотя бы, обычными миллионерами?
– У них это… как-то не получается, – пробормотал Вася. – А я вот в люди выбился. Теперь вот – поливальщик цветов. При такой работе всегда можно что-нибудь съесть. Но я хотел бы попробовать вас, Римма Афанасьевна.
– Я дам тебе… вечером на столе, у себя в кабинете, – пообещала Васе министр культуры областного уровня, – если, конечно, тебя через пятнадцать минут не замочит наш инструктор Силантий Гаврилюк.
– Я владею приёмами рукопашного боя, – ответил поливальщик. – Не замочит. Пока что я его замочил. Натурально. Это был протест…
Выбрался из зарослей цветочной клумбы и Дениска, заправляя свой инструмент в штаны. При этом он сделал строгое замечание почти юному поливальщику, обратив внимание на то, что у него с министром культуры, госпожой Курдюминой деловой разговор. Глубоко уважая авторитет скульптора и поэта Друкова, застенчивый не в меру Вася Рупин ретировался, покорно побрёл в сторону небольшой каменной хозяйственной постройки, где хранились шланги, лопаты и мётлы. Там его терпеливо и упорно уже ожидал инструктор Гаврилюк, мокрый, как курица после трёхчасового ливня.
Одним словом, мастер восточных единоборств Вася Рупин, всё же, попал под его кулаки. Причём, он даже и не успел вспомнить, что владеет приёмами смертельного рукопашного боя. Крупный мордоворот и бугай, но мелкий чиновник Силантий,