Пока мы теребили отца, зная, что он без подарков из города никогда не приезжал, Александр выполнил указания отца и вернулся в дом.
– Так! – произнёс отец, улыбнувшись. – Я голоден, да и вы тоже, как посмотрю, поэтому давайте пообедаем, а уж потом подарки.
Устроившись на своём месте, во главе стола, он посмотрел на мать и, взяв бутылку самогона, произнёс. – Ну, что, мать! Давай командуй!
После того, как мы все быстренько расправились с трапезой, отец взял свой походный мешок, больше похожий на рюкзак, только больших размеров, не спеша его, развязал, улыбаясь в небольшую бородку, и стал доставать подарки. Сначала он вынул оттуда цветастый платок и протянул его матери, а она, прослезившись, чмокнула его в небритую щеку и побежала к единственному зеркалу в доме, которое находилось на стене в передней комнате. Девочкам он достал тоже цветные, но косыночки. Схватив подарки, они также поцеловали отца и убежали вслед за матерью в комнату. Александру отец подарил кожаный ремень и гимназистскую фуражку, а нам с Ваней новые пеналы со школьными принадлежностями. Кроме этого он высыпал на стол сладких петушков, которые мы в один миг расхватали и, попрятав свои подарки, выбежали на улицу, где нас сразу же окружили мальчишки и девчонки, завистливо посматривая на то, как мы облизываем своих петушков.
Естественно пришлось делиться со всеми, по очереди слюнявя сладкие карамельки в виде петушков.
Через некоторое время, отец снова выгнал запряженную в бричку кобылу, которая успела отдохнуть, да подзаправиться и, посадив мать с Александром и Дусей в бричку, укатил в сторону Беловска. Бричку он брал в колхозе для поездки в Почеп, она досталась колхозу ещё со времён гражданской войны. На ней и приехал наш председатель в Беловск, сняв только пулемёт сзади. Когда-то она служила тачанкой у Щорса, а так как Петра Емельяновича направили к нам руководить колхозом, ему и выдали её, но ездил он почти всё время на двуколке, оставив бричку только для того, чтобы оказывать какие-нибудь услуги для людей, например провезти молодых, или съездить куда-нибудь далеко. У неё был ход на рессорах, поэтому ехать было приятно, не ощущая, практически, ухаб и рытвин. Да и лёгкая была для лошади. Отец наш, да и мать тоже, пользовались в округе добрым авторитетом, поэтому и нас старшие всегда трепали по волосам, как бы проявляя определённое уважение к нашим родителям. А,