Садовник действительно приезжает через пару часов. На укрывание яблонь и расчистку снега уходит еще часа три – и, расплатившись с улыбчивым седовласым мужчиной, я возвращаюсь в дом.
Без Риндана кухня кажется пустой. Я долго стою у окна, глядя на очередного длинноухого наглеца, позарившегося на мою собственность. Пионы, подаренные Максвеллом, стоят на столе, напоминая о вчерашнем вечере. Вспомнив подробности жизни инквизитора, я улыбаюсь и качаю головой. Подумать только – три сестры… повезло, что старшим оказался мальчик.
В семьях одаренных мальчики-первенцы действительно рождаются куда чаще. Поэтому мои родители наверняка удивились, когда на свет появилась Адель, а следом и я. Но… менять что-то было поздно, а на третьего малыша они так и не отважились. А затем уже стало не до этого.
Мысли о семье заставляют меня морщиться. Это как отрывать клейкий бинт от ещё сырой раны – больно, страшно, но необходимо для дальнейшего заживления. Я верю в эту систему и поэтому иногда возвращаюсь воспоминаниями в те страшные серые дни, когда над Иртусом подняли красный флаг. Эпидемия была краткосрочной и, к счастью, последней – и уже девятнадцать лет о красной лихорадке вспоминают лишь в страшных снах.
Я отхожу от окна и ставлю себе чайник. До дежурства уже больше пяти часов – а значит, можно попытаться поспать хотя бы два из них. Мало ли что выпадет на сегодняшнюю ночь?
Мысль об этом кажется резонной и, забравшись в кровать, я действительно проваливаюсь в сон. Сплю дольше, чем хотелось бы и по пробуждению вижу за окном наступившую ночь. Чертыхаюсь, гляжу на часы и понимаю, что почти проспала. Поспешно собираюсь, хватая первые попавшиеся штаны и засовывая голову в горловину теплого свитера. Даже волосы не расчесываю, решив подождать до работы.
Но – успеваю, выскакивая из дому в тот момент, когда у калитки останавливается крепостной извозчик.
В закрытом экипаже тепло – небольшой амулет, прикрепленный рядом с лампой, способствует поддержанию комфортной температуры. Я сбрасываю шубку и даже привожу в порядок пряди, обнаружив в сумке завалявшуюся заколку. Выспаться мне удалось – я воспринимаю эмоции четко и ясно, даже чувствую раздражение возничего, когда мы внезапно тормозим на перекрестке. Все-таки хорошо жить, когда резерв пусть – ничего не мешает!
К крепости мы подъезжаем через полчаса и, выйдя из кареты, я против своей воли улыбаюсь – с неба вновь валит снег. Праздничное древо, установленное перед темным монолитом здания, горит и переливается разноцветными огнями. Я не могу сдержаться от соблазна – минуя колючее создание, протягиваю руку и касаюсь дрожащей присыпанной снегом и мишурой ветви. “Пусть все будет хорошо” – мое постоянное желание с пятнадцати лет. Но, кажется, именно сейчас я впервые в жизни в него верю.
Дежурство проходит стандартно. Вальтц, заступивший вместо