Впервые за всё время я увидела его чистосердечную улыбку, причиной которой была я, а моё сердце ёкнуло при его виде, и это мне не понравилось.
Так прошло Рождество. На следующий день сестра сплавила меня господину Гроссмайеру на оставшуюся неделю каникул до самого Нового года. Они с Петером спланировали романтическое путешествие. Карина не хотела оставлять меня одну дома без присмотра. Такая глупость! Я уже была совершеннолетней и прекрасно могла о себе позаботиться. Это, скорее, господин Гроссмайер был тем, кому нужна была нянька. Не знаю, как он до моего появления с голоду не умер или не утонул в горе мусора.
Как-то раз я у него спросила, почему он до сих пор не нанял домработницу, ведь финансы ему это явно позволяли, на что он мне ответил, что не любит, когда кто-то посторонний копается в его вещах. На меня это не распространялось. Похоже, став его ученицей, я получила ранг выше одноклеточного организма, которому было дозволено убирать за ним мусор. Меня такой рост в его глазах, как можно догадаться, мало радовал.
В любом случае мне было велено пожить у него, пока Карина с Петером не вернутся обратно домой. С одной стороны, это было даже неплохо. По крайней мере, мне не нужно было таскаться на другой конец города, чтобы помочь ему с делами по дому, но, с другой стороны, мне хотелось выть волком из-за этого. То, что господин Гроссмайер не даст мне позависать с моей лучшей подругой Аннетой и устроить пьяную вечеринку, где я буду слушать её рассказы о том, какие мужики все козлы, которые я, кстати, безумно обожала, так как это сразу отбивало у меня иногда просыпающуюся потребность в романтике, – я была уверена. Снисхождения и понимания мне ждать от него не приходилось. Ко всему прочему, он большую часть времени пребывал в отвратительном настроении, а когда он был такой, с абсурдными просьбами, как вроде пригласить к себе подругу или самой пойти к ней в гости, к нему было лучше не лезть.
Кстати, он выдал мне ключ от своих хором, и я могла входить в его квартиру без предупреждения. Как-то так вышло, сама не знаю как. Он просто в один прекрасный день всунул мне его в руку, когда я в очередной раз орала, что простояла под дверью полчаса, пока он наконец откроет. Но, к счастью, руки господин Гроссмайер на меня больше не распускал, даже когда я не сдерживалась и начинала громко возмущаться. Тот случай нашей первой встречи у него дома я тщательно запихнула в самый отдалённый угол моей памяти, как будто этого никогда не было. А что мне оставалось?! Я не знала, как ещё справиться с унижением и при этом нормально с ним общаться, ведь он был мой репетитор и мы виделись как минимум