Я должна была бы почувствовать облегчение, избавившись наконец-то от мистера Невыносимость, от его вечных упрёков и недовольной мины, но мне было грустно.
Когда начались каникулы, я всё сильнее стала ощущать одиночество. Неожиданно у меня появилась куча свободного времени, которое нечем было заполнить, и мысли о Лоурене снова стали меня доставать. Аннета на лето уехала к своим бабушке и дедушке, что жили в Киле на побережье Балтики. Карине и Петеру было не до меня. Они только поженились и всё свободное время проводили наедине. Я старалась чаще уходить из дома, чтобы не мешать им, и начала размышлять о том, что пора бы задуматься о собственном жилье. Я остро ощущала, как стала помехой.
Иногда, проходя мимо дома Лоурена, мне жутко хотелось зайти к нему, но я точно знала, что я там нежеланный гость. Сейчас я обрадовалась бы даже его ругачке. Это избавило бы меня от чувства, что я стала пустым местом для всего мира.
Настойчиво я внушала себе, что лето когда-нибудь кончится, снова начнётся учёба и на новом месте я наверняка найду себе новых друзей. Просто этот переход нужно было перетерпеть. Перемены всегда давались нелегко. Нужно было стараться не унывать.
Почти все дни я проводила в парке, лёжа на лавочке, слушая аудиокниги и смотря в небо. В середине августа моя сестра и Петер уехали на две недели в свадебное путешествие на Гавайи. Путёвку им подарил на свадьбу Лоурен. Мне юга вообще не светили, так как мы очень потратились на праздники.
На время отъезда Петера и Карины меня опять поселили у Лоурена. Это было смешно так же, как и тогда, на Рождество. Во-первых, Лоурену было не до меня, и этого он не скрывал, а во-вторых, даже если бы я и захотела уйти в отрыв, мне всё равно было бы не с кем. И тем не менее я снова обитала в этом ужасно огромном доме, безжизненная атмосфера которого ещё больше катапультировала меня в бездну одиночества.
Порой мне было так тошно, что я балансировала на грани разразиться рыданиями. Оттого, что я каждый день от нечего делать с особой тщательностью убирала бардак, создаваемый Лоуреном, его квартира делалась только холодней и неуютней. Я заставила всё цветами, но даже это не помогло. Единственным положительным эффектом сей затеи было то, что хозяин дома наконец обратил на меня внимание.
Его выговор, чтобы я немедленно ликвидировала оранжерею, потому что его дом стал походить на жилище восьмидесятилетней вдовы, был словно бальзам на душу. От половины растений в итоге пришлось избавиться, но кое-каким дозволили остаться.
Так вот, в один прекрасный день я