Хотел было я ей поведать про дом-людоед, однако подумал, что мой рассказ будет слегка не к месту. Потом как-нибудь. А то еще заявит, что мне не только витамины надо принимать, но еще и уколы делать.
– Вставай, Тимоня. Пойдем.
Я поднялся на ноги, чувствуя себя боксерской грушей.
– Ай-ай-ай, Колючка! – укоризненно покачала головой другая Груша, не боксерская. – Зачем так помял нашего Тимоню? Плохой, Колючка, плохой.
Колючка подобострастно завилял всем телом. Отличное домашнее животное, подумал я. Особенно для Груши. Неудивительно, что они успели так сдружиться.
– Куда идти-то? – спросила Груша.
– В сторону луны, – сказал я и указал пальцем.
Мы пошагали в сторону луны.
– Нам очень повезло, – разглагольствовала Груша, пока мы возвращались к Баркову. – Планета просто отличная. Земного типа. Причем по раннему варианту – растений нет, а из животных – только Колючка.
Колючка издал дружеский визг и щелкнул ушами.
– Я думаю, Колючка – уникальный вид. Единственный на планете. Он развился из простейших форм, обитавших в здешнем океане. Они вышли из моря и эволюционировали меж камней…
– А зачем ему шипы? – спросил я.
Насколько я знал, подобные шипы просто так не отрастают, они для защиты от хищников служат…
– Может быть, с помощью шипов он привлекает самок, – ответила мне Груша. – Да, Колючка?
Колючка щелкнул шипами.
– Шанс наткнуться на столь удобную для землян планету ничтожно мал. Нам страшно повезло! Полина – просто находка, идеальный плацдарм для терраформинга.
– Какая еще Полина? – не понял я.
– Так я назвала планету – Полина.
– С чего это ты решила, что имеешь право давать имя планете?
– Как с чего? С того, что я первый человек, на нее ступивший.
– Почему вдруг ты-то первый?
– Я первая выпала из люка, значит, и приземлилась первая. А значит, по всем обычаям, имею право ее называть. И я назвала ее Полиной.
Я не нашелся что сказать. Груша была права.
Она продолжала болтать про свою планету, расхваливала ее, расписывала великое будущее: города-исследователи, институты мерзлотоведения и генетики… короче, биогенный гляциологический рай. Я уже собирался испортить ей настроение и рассказать про дом-людоед, но тут обратил внимание на часы.
– А часы? – спросил я.
– Что часы?
– Откуда тогда часы? Ты же говоришь, что планета необитаема!
– Ну, ты, Тимоня, и обскурант! – Груша хлопнула в ладоши. – Ну, ты и дремучий! Я открыла новую планету, я открыла новый экзовид, возможно, разумный, а ты… И вообще, какое-то у тебя похоронное настроение.
Я оглянулся на Колючку, увидел его веселые бесшабашные глаза кролика-имбецила и подумал, что вряд ли в нем мы найдем брата по разуму. Может быть, брата по недоразумению –