– Если не считать шерсти на лице и ушей, то вполне обычная и… Слушай, а на какой факультет ты поступила? – спросил он, уводя разговор в сторону от скользкой темы.
– Факультет космоантропологии и вероятностного развития, – она провела пальцем по груди, где красовался небольшой прямоугольник шеврона с надписью «КиВР-1». – А ты?
– Контакты и сопровождение.
– Сопровождение? – девушка заинтересованно повела ушами.
– Ну, ведение наблюдения за развитием цивилизации и мягкий контроль или помощь в случае угрозы ее существованию.
– Взирающие за историей, – понимающе кивнула энгмарка, – почти как мои родители.
Теперь пришло время Максиму вопросительно посмотреть на свою собеседницу, но та либо не заметила, либо просто не поняла немого вопроса, остановившись возле столба очередного автомата и с интересом разглядывая плавающие над ним голограммы.
– Послушай, можно спросить?
Рука девушки, пытавшаяся поймать один из парящих в воздухе голофруктов, замерла.
– Да.
– Айк, насколько мне известно, энгмарцы еще не вышли в космос, так как ты…
– Как и почему я здесь?
– Угу.
– Так я же сказала, что мы с сестрой прямые потомки «взирающих». Моя семья знает о существовании Конфедерации и Консалидариума, знает реальную историю своего мира и о том, что наш народ некогда был велик и покорял самые дальние уголки галактики. Уже много веков мои предки наблюдают и исподволь контролируют все, что происходит в нашем мире.
– Получается, что твоя семья прям какие-то тайные правители.
– Можно и так сказать.
Девушка склонила голову набок и продолжила забавляться с «призрачными» фруктами, которые скользили вокруг ее руки не позволяя заключить себя в кольцо из пальцев.
– И все же, как ты оказалась здесь?
Айка дернула ушами.
– Я же сказала, что мы знаем о Конфедерации, а они знают о нас. Многие из моей семьи учились в других мирах, а затем стали известнейшими учеными в нашем. И ты неправ насчет того, что мы не можем летать в космос, наши зонды уже достигли ближайших планет. Вот только мой мир до сих пор не может выйти из периода многогосударственности, а это затрудняет дальнейшее развитие.
«А ведь ей почему-то неприятен этот разговор», – неожиданно осознал Максим, не без помощи симбионта, который, отметив нервное подергивание кончиков ушей и топорщащуюся шерстку на щеках инопланетянки, мягко подсказал об этом хозяину, выбросив в его сознание соответствующий инфроэмоциональный пак.
– Что ж, может еще посмотрим, что там находится, – сказал он вслух, указывая на дорожку, упирающуюся в ведущую на вершину холма лестницу.
– Я не против.
Они неспешно поднялись по выщербленным временем и вышарканным прошедшим по ним сотням тысяч ног ступеням и замерли, разглядывая устремленный в небо трехгранный гранитный обелиск. Посередине его черная