– Вроде нормально, только в груди неприятно зудит.
– Литвины сознались в злом умысле, указали на Гедимина, сам сидел в пыточной, злодеи на моих глазах целовали крест.
Норманн безразлично пожал плечами – ему изначально было ясно, откуда торчат уши. Ну а пыточная… в четырнадцатом веке слово «пытать» являлось синонимом сегодняшнего слова «спрашивать».
– Кто приказал разложить у ворот вражьи стрелы с броней и оружием? – На всякий случай он решил выяснить этот вопрос у постельничего.
– Я приказал! А как же иначе? – ответил Михаил Симеонович. – Люди своими глазами все должны увидеть, убедиться в злом умысле подосланных татей.
– Зачем? – не скрывая удивления, спросил Норманн. – Неужели может найтись хоть один сомневающийся?
– Не скажи, Андрей Федорович, не скажи. У каждого человека много завистников, брат на брата с ножом идет. Вон у Гедимина, из семи сыновей осталось трое, Наримант да Ольгерд с Любартом.
– Пойманных литвинов куда определили? В крепостных башнях еще нет темницы, а подвал в пыточной совсем мал.
– Еще чего удумал! – возмутился постельничий. – Зачем врагов задарма кормить? Обоих у позорного столба на цепь посадили.
– Где этот столб? Что-то я его никогда не видел, – с интересом спросил князь.
– По белу свету надо меньше болтаться! – недовольно проворчал Михаил Симеонович. – Даже рынка своего не видел!
– Почему на цепи только двое, поймали-то троих?
– Тот, с порванным боком, от страха далеко убежал да кровью изошел. Сюда полуживого привезли, только и успел, что покаяться да крест поцеловать.
– Разбойников очень быстро поймали. Ты узнай имена отличившихся стражников, – попросил Норманн.
– Наградить хочешь? – усмехнулся Михаил Симеонович. – Свору свою дворовую сладкими косточками одари. Они след взяли и через полчаса татей обложили.
– Что-то я не припомню стражников с собаками.
– Кто же сторожевых псов держит на поводу? Они рыщут сами по себе, возникнет нужда, дозорный позовет свистом.
– Я Гедимину ответить должен, – решительно заговорил Норманн, – ты через купцов разузнай о его сыновьях.
– О них любому ведомо, – поглаживая бороду, ответил постельничий, – Наримант в Смоленске со свояком бражничает, Ольгерд в крепостице Заборье, что на реке Оболь в Витебском княжестве, Любарт с войском на Волыни.
– Ты про мою задумку никому не рассказывай, я хочу по-тихому свести счеты.
– И не думай! Иначе в трусости обвинят! Я нарочного отправил, в Новгороде объявит о злодействе Гедимина.
– Какая польза с той вести? Пошумят денек, а наутро забудут, – отмахнулся Норманн.
– Не скажи, князь, на торгу литовских купцов побьют да пограбят, прочим литвинам на ворота укажут! – пояснил Михаил Симеонович. – Зря Гедимин тебя обидел,