Я прерывисто вздохнул, чтобы прогнать черные мысли, и уставился на капитана. Гром держал в левой руке факел из тряпок, пропитанных энгу.
– Пора, – наконец произнес он.
Скотти и Грэг по знаку капитана полили могилу топливом Пустынь, бережно расплескивая его из железных канистр, и вернулись в круг.
– Пусть Темный бог будет добр к тебе, Кунни. – Гром щелкнул огнивом.
Пламя вспыхнуло с первой искры, чадя черным дымом. Капитан несколько мгновений стоял молча, а затем поджег могилу. Лед зашипел, тая. Голубой огонь скользнул по выломанным кускам, плавя снежную броню и разгораясь все больше. Люди отошли чуть назад, пустив вперед Громилу с ведром пожарной смеси. Тот, и без того здоровый, в бурой шубе казался еще больше. Неуклюже бродя вокруг могилы, он пристально следил за огнем, не давая ему перекинуться за пределы могилы.
Глядя на то, как пламя то оживает, то гаснет, я вспоминал легенду о порабощенных шаманах Журга Безумного, желающих спалить всю Пустыню и таким образом растопить вечный лед. Много дней и ночей они заполняли вырытые кратеры энгу, сменяя друг друга, едва кончались силы, чтобы через несколько часов тревожного сна вновь приступить к чарам. Большинство околдованных шаманов погибло, надорвавшись, но некоторым удалось сбросить с себя магию Безумного и сбежать из проклятого места. В конце концов у карьеров остался только один кудесник, сам Жург. Тот, кто собрал шаманов вместе, тот, кто пронес мечту о новом мире через всю свою жизнь. Он-то и совершил дело всей их жизни – щелкнул огнивом, поджигая море энгу.
В сказке говорилось, что пламя поднялось до небес, прогнав оттуда Светлого бога. А сама Пустыня в тех краях горела два дня, но с каждым часом пламя ее становилось все слабее и слабее, пока наконец вся энгу не выгорела окончательно. Вода, дающая силу пламени, поглотила многодневные запасы шаманов и победила их магию. Ничто не способно победить стужу Темного бога.
Но у печки, в зале палубников, рассказывали разные истории. Говорят, немного пролитой энгу способно погубить любой корабль. Поэтому в каждом углу ледохода стоят бочонки с пожарной смесью, заботливо заготовленной шаманами.
Весь мир держится только на ледовых колдунах… На таких, как Зиан… По-моему, это неправильно.
Интересно, а что стало с Жургом? В конце легенды говорилось, что он ушел во льды, чтобы найти других шаманов и повторить попытку. Но что случилось на самом деле?
Вдалеке загрохотал лед. Оглушительный треск прокатился от горизонта до горизонта, оторвав меня от размышлений. Я моргнул, чувствуя, как смерзлись ресницы, шмыгнул носом и постарался думать о Кунни, которого встречал лично только во время уборочных вахт. Возясь с тряпками и ведрами на первой палубе, вылизывая там коридоры и каюты, я иногда чувствовал на себе взгляд рябого стюарда. Старик никогда со мной не разговаривал, но смотрел всегда очень странно. С какой-то неприязнью и, по-моему, завистью.