Не обращая внимания на привычный, почти не смолкающий гул, Хэмптон прижал к поверхности стола лист бумаги, едва не унесенный ветром:
– Извините меня, капитан, продолжайте доклад…
Адъютант генерала – капитан Тед Баркер, окинув критическим взглядом свой новый, но уже успевший изрядно пропылиться мундир, тоскливо вздохнул, но служба превыше всего и он подтянулся:
– За сегодняшний день ремонтеры поставили в бригаду сто семнадцать лошадей, кони по полкам и заведованиям пока не распределены… – Звук дальнейших слов потонул в топоте копыт и храпе лошади вестового, шумно остановившейся за спиной начальника штаба дивизии. Вестовой, придерживая рукой кобуру, подбежал к столику Хэмптона.
– Сэр, бригадный генерал, сэр! Со стороны Шенандоа к нам приближается обоз из дюжины фургонов. Во главе обоза находится сэр Аллард Белин Флэгг со своей дочерью. Примерно через пять-десять минут они прибудут в расположение лагеря, сэр! Разрешите идти, сэр?!
Дождавшись разрешающего кивка генерала, вестовой сел на лошадь и уже не торопясь направился в сторону постов. Хэмптон встал из-за стола и, кидая периодически взгляд на дорогу, стал расхаживать перед палаткой.
– Легче поверить, что Ад разверзся, либо фамильный призрак сошел с ума, чем представить себе, что старина Флэгг сорвался с места. Какая нелегкая заставила его оставить дом? – Условную тишину перед палаткой, разорвала обеспокоенная фраза, и раздосадованный генерал умолк, напряженно всматриваясь в лесную дорогу, теряющуюся среди дубов.
Спустя несколько минут тягостное молчание было прервано мерным скрипом колес череды фургонов. Во главе колонны неспешно покачивался на рессорах экипаж, хорошо знакомый Хэмптону, да и всему Чарльстону. Экипаж остановился напротив палатки генерала, и из его недр выкатился мужчина лет шестидесяти, обладающий всеми сомнительными достоинствами фигуры любителя «сладкой» жизни, настоящий «эпикуреец», жуир, никогда не унывающий сэр Аллард Белин Флэгг. Его еще недавно роскошный сюртук, сшитый по последней моде, ныне пребывал в плачевном состоянии: один лацкан оторван, на кармане пятно копоти. Некогда темно-синяя, щегольская ткань сюртука, приобрела множество новых тонов и оттенков, щедро раскрывающих всю палитру пыли и грязи дорог. Шляпа отсутствовала вообще, и только безукоризненно повязанный галстук напоминал, что это джентльмен, а не бродяга.
Сойдя на землю, Флэгг помог выйти из экипажа невысокой хрупкой девушке, светло-розовое платье которой тоже носило на себе следы недавних потрясений.
– Уэйд! Сынок! Как я рад тебя видеть! – Раскинув руки в сторону, Флэгг засеменил к палатке. – Ой! Виноват! Простите меня великодушно, мой генерал!
– Бог мой! Мистер Флэгг! Вы можете называть меня так, как Вам будет угодно. Что с вами случилось? Почему вы в таком виде? Что с вашим поместьем?
Не