Одними из первых Рэнкин привлек к работе юристов из Министерства юстиции. Роберт Кеннеди не появлялся в офисе на Пенсильвания-авеню на протяжении нескольких недель после убийства. Его подчиненные видели, что он слишком погружен в свою скорбь и мог заниматься только самым необходимым. В результате управление министерством оказалось в руках заместителя прокурора Николаса Катценбаха, для взаимодействия с комиссией Уоррена он назначил молодого и перспективного юриста, 32-летнего Говарда Уилленса из отдела по уголовным делам. Уилленс родился в Мичигане и окончил Йельскую школу права. Ему было сказано, что на этой должности он проведет несколько месяцев с сохранением его зарплаты в министерстве.
В офис комиссии Уилленс прибыл 17 декабря, во вторник. Деловитость молодого юриста мгновенно поразила Рэнкина, и он осведомился, не согласился бы Уилленс работать на комиссию полный рабочий день, одновременно в качестве представителя министерства и старшего сотрудника в штате комиссии. Через три дня, получив одобрение Катценбаха, Уилленс был оформлен на работу8.
Годы спустя Уилленса расспрашивали, не было ли конфликта интересов. Он утверждал, что никакого конфликта не было, несмотря на то что одним из важнейших вопросов, стоявших перед комиссией, был вопрос о том, не было ли убийство каким-то образом связано с решениями в сфере внешней политики, принимавшимися администрацией Кеннеди, решениями, в которых главную роль – в особенности в отношении Кубы – играл Роберт Кеннеди. «Не было никого, кто мог бы всерьез утверждать, что у Министерства юстиции во главе с генеральным прокурором Робертом Кеннеди были свои интересы в расследовании, за исключением максимально тщательного и открытого обсуждения всех имевшихся фактов», – рассказывал Уилленс. Однако критиковавшие деятельность комиссии утверждали, что конфликт интересов имел место9.
Рэнкин попросил Уилленса помочь ему подобрать других адвокатов, и молодой юрист принялся обзванивать своих друзей и коллег из Министерства юстиции, а также из адвокатских контор и школ права. В ходе поисков обнаружилось, что он тесно связан с Йелем и другими знаменитыми школами права, а также с великим соперником его alma mater – Гарвардской школой права, где у него нашлось много друзей и коллег. «Я не отрицаю, что здесь преобладают юристы из Йеля и Гарварда», – говорил Уилленс, просматривая список сотрудников комиссии10.
Рэнкину очень хотелось нанять в штат комиссии выдающегося чернокожего юриста. Он дорожил своей репутацией борца за гражданские права и понимал, какими лицемерами он, а вместе с ним и председатель