— Какого депа?! — прохрипел я. — Что за хрень?
— Демоверсия леталки, — сказал Каин. — Бесполезная вещь. У Пека ничего более ценного не было?
— У Пека?
— Опоздал с несознанкой, Рыжий. Как тебя Данила приложил, так ты и раскололся: в отключке сам признал, что режик у Пека взял.
Что врёт, я понял, но летающий платок интересовал больше:
— Как ты это сделал?
Вместо ответа Каин двумя пальцами ухватил платок, а свободной рукой несколько раз провёл по нему ладонью. Платок обмяк и превратился в тряпку, которой я протирал лицо и руки. Только сухую и будто выглаженную. Дела…
— А теперь обратно. Чтоб летел.
— На вольтанутого косишь? — с усмешкой спросил Каин, — Или тебя депы вместе с планетой на Дно уронили?
Он разложил у себя на ладони тряпицу и поводил по ней пальцем. Платок со щелчком распрямился и вновь завис над полом.
Я был потрясён.
— Это всего лишь заплатка для леталки, парень, — сказал из своего угла Сула. — Была бы непробивайка или печка — стоило бы дорого. А так… глупая игрушка.
— Хамелеоны тоже в цене, — поддержал его Каин. — Ты точно крепко головой ударился, если таких вещей не знаешь.
Они говорили что-то ещё. Такое же насмешливо-язвительное. Но мне было не до них. Как же так? Платок мне дали в придачу к еде и постою в обмен на гляделку, подобранную в Поле. Гляделка была с ладонь и приближала будь здоров, но уж с очень узким углом обзора. Осматриваться неудобно. Но, похоже, я сильно продешевил, если хозяин ночлежки, чтоб задушить укоры совести, подарил мне такой удивительный платок. Или он и сам не знал, что его тряпка летает.
Я потрогал летающую заплатку и поразился её прочности: плоская поверхность ткани казалась несгибаемой, как полоска стали. Осторожно придавил пальцем сверху — платок легко опустился, но ничуть не прогнулся: так и остался прямой и ровный, как лезвие меча.
— Не держит.
— Глупый одер, — сказал Сула. — У вас в селухе все такие или тебя за особенную тупость выгнали?
Но я и не думал обижаться. Летающий платок поразил моё воображение.
— Откуда ты, Рыжий? — спросил Каин.
— Из Коврова.
Они перестали улыбаться. Оба как-то выпрямились и взглянули строго.
— До Коврова четыреста километров, — зачем-то уточнил Каин.
— Кто же тебя, бродягу, подвёз? — спросил Сула.
— Никто, — сказал я, наблюдая, как платок в очередной раз взлетает. — Сам пришёл. Ногами.
Сколько бы раз я ни опускал платок до самого пола, он поднимался не выше моей шеи. Это казалось странным: откуда ему знать, где у меня шея?
— Сам? — протянул Каин. — А приятелей где взял?
— Каких ещё «приятелей»? Один я.
— И ко мне один приходил?
— Конечно, один. На кой ляд мне кто-то нужен? И кому нужен я?