– Вот бестия… – фыркнул парень, потирая запястье. – Откуда ты такая взялась? Кошка драная.
Девушка за его спиной прыснула и сняла жутковатую маску.
– Сам ты драный, – заявила Анечка.
Незнакомка присела на корточки и порылась в кармане куртки.
– Будем колоть амнезин? – спросила она. – Или пошла она на фиг, препарат на нее тратить? Десантника с ее спины я сняла, так что контактных можно не выявлять. Поехали, Лесик, а то сейчас на стрельбу начнет серое воронье слетаться.
– Подожди. – Лесик задумался. – Эта дикая кошка с крыши явно ничейная. А у нас двух единиц в ячейке не хватает. Давай ее свозим к Его Превосходительству. Жалко, сдохнет ведь зимой.
– Ты бабник, – усмехнулась девушка и пристально посмотрела Анечке в глаза.
В голове возникло ощущение, будто кто-то копается в мозгах закопченной кочергой. Затошнило, но Анечка взяла себя в руки.
– Н-да… – Незнакомка встала и подошла ближе. – В ней что-то есть. Не пойму, что именно, но что-то есть. Поехали, девочка. Пойдем, пойдем.
Анечка не собиралась никуда идти, но ноги подняли ее и понесли сами, будто кто-то чужой сидел в голове и дергал за ниточки.
А через месяц осень окончательно вступила в свои права.
Анечка стояла в малом кабинете Его Превосходительства и, словно школьница на экзамене, с невероятным стеснением выговаривала слова странной Присяги:
«Я, гражданка России, вступая в ряды сотрудников Института прикладной экзофизики, торжественно клянусь быть хитрым, осторожным, умным и предприимчивым агентом, строго хранить государственную тайну, соблюдать законодательство Российской Федерации в частях, не противоречащих уставу Института, беспрекословно выполнять устав Института и приказы штабного и непосредственного начальства.
Я всегда готова по приказу Института выступить против любого врага российского народа, явного и неявного, видимого и невидимого, материального и нематериального, и, как агент Института, клянусь защищать российский народ мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови, самой жизни и души для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту присягу, то пусть меня постигнет суровая кара Института – всеобщая ненависть и презрение моих товарищей».
В этот день Лесик подарил ей очень старое зеркальце с литой бронзовой ручкой, почти не годное – серебристый слой под стеклом сильно облез.
– Ну… – За напускным равнодушием тона было трудно понять, что он чувствует. – Это, типа, на счастье. Купил у сумасшедшей старухи на блошином рынке.
– Спасибо. – Анечка здорово удивилась, но подарок взяла.
– Это не просто так, – все же пояснил Лесик. – В него можно увидеть почти все, что берет стандартный эфирный детектор. Кроме обычного фона. Ну, начиная со структур класса «Би». Я хотел переслать его в Москву на экспертизу, но Иван Сергеевич