Единственный выживший. Дин Кунц

и неподвижны, как бы ни бесновалась потом волна. Шипящий и шепчущий у ног океан как будто рассказывал ему о том, что жизнь – это всего лишь немного небесной механики, бессмысленной или непостижимой (для Джо, как и для большинства людей, это было одно и то же), плюс действие неких бездушных сил, которые вызывают приливы и отливы. Это послание, проникнутое глубокой и неизбывной безнадежностью, помогало ему частично расслабиться именно благодаря тому, что оно же и унижало его, делало Джо совершенно бессильным и ничтожным, не способным предпринять ничего такого, что принесло бы сколько-нибудь заметные результаты. Кроме того, у него еще оставалось пиво, и одна-две банки должны были притупить его чувства настолько, чтобы преподанный океаном урок оставался с ним все время, пока он будет ехать через город к кладбищу, и даже дольше.

      Нет, ему не нужны были абсолютно никакие дела, которые бы его отвлекали. Ему не нужны были никакие тайны. Для Джо жизнь утратила всякий покров таинственности в ту же самую ночь, когда она потеряла всякую прелесть и смысл. В ту ночь, когда на ни в чем не повинный спящий луг в Колорадо вдруг обрушились с неба смерть и огонь…

      Защелкали по полу сандалии, и в туалете снова появился патлатый юнец, вернувшийся за причитающейся двадцаткой.

      – Никаких высоких блондинов в зеленых рубашках я не видел, – развязно заявил он. – Но второй – этот точно здесь – лысину на солнце парит.

      За спиной Джо в восторге заорал кто-то из игроков. Остальные разочарованно застонали; очевидно, умирающий таракан закончил свой очередной круг на несколько секунд раньше или позже, чем предыдущий.

      Подросток с любопытством повернулся в ту сторону и вытянул шею.

      – Где? – коротко спросил Джо, доставая из бумажника двадцатидолларовую бумажку.

      Парень, все еще стараясь разглядеть что-нибудь между телами сгрудившихся вокруг таракана игроков, сказал:

      – Недалеко от входа, под пальмой с двумя складными столиками, за которыми режутся в шахматы узкоглазые… корейцы, что ли?.. Там твой приятель и стоит. До него футов восемьдесят или около того.

      Несмотря на то что высокие матовые стекла пропускали внутрь ослепительно-белый солнечный свет, а флюоресцентные лампы под потолком были скорее голубоватыми, воздух в туалете казался желтым, словно насыщенным парами кислоты.

      – Посмотри на меня, – сказал Джо.

      Подросток, разглядевший наконец таракана-калеку, который начинал очередной круг, рассеянно переспросил:

      – Что?..

      – Смотри на меня!

      Скорее удивленный, чем испуганный тихой яростью, прозвучавшей в голосе Джо, подросток повернул голову и на короткое мгновение встретился с ним взглядом. Потом его глаза, неприятно похожие цветом на два свежих синяка, медленно опустились и сосредоточились на двадцатидолларовой бумажке.

      – Парень, которого ты видел, был в красной гавайке? – переспросил Джо.

      – Точно, – кивнул головой