Умыться, одеться, позавтракать, сложить оставшиеся вещи и вперед на остановку. Отвезти на вокзал меня некому, а денег на такси нет. Но нужный троллейбус подъехал к остановке довольно быстро. Хоть в чем-то повезло. В общем-то, утро не было таким уж мрачным. В троллейбусе я быстро нашла место у окошка и села наблюдать за пролетающими мимо серыми угрюмыми улицами. Вокруг все было как-то слишком уж грязно, как и у меня на душе. Мне безумно хотелось поскорее покинуть этот город и оказаться на солнечном юге, догнав все время ускользающее от меня лето.
– Девушка, почему вы такая грустная? – раздался хрипловатый голос где-то сбоку. Я даже не заметила, что рядом со мной уже сидел какой-то мужчина.
– Я не грустная, – ответила я и попыталась улыбнуться.
– Грустная… Вы ведь на вокзал едете? – он кивнул в сторону моей сумки.
– Ну да.
– Зачем вам уезжать? Вы думаете, там вам будет веселее?
– Наверное…
– Зря вы так. Весело может быть и здесь. Такой красивой нельзя грустить.
Я отвернулась к окну, пытаясь закончить неприятный разговор. Красивая? Да верю ли я в это? У красивых не бывает все так плохо. Мне, наверно, на роду написано быть одной. И внешность тут ни причем.
– Пообещайте мне не грустить? – я вновь обернулась, увидев, что мужчина собирается выходить на остановку раньше меня.
– Обещаю, – сказала я и, наконец-то, улыбнулась.
Через две минуты троллейбус подъехал к зданию вокзала. До поезда оставалось чуть меньше получаса.
Орел.
Недавно я лежала в ванной и представляла, что чувствует человек, когда перерезает себе вены. Говорят, что раньше это был распространенный способ решить все проблемы сразу. Я держала в руках свою безопасную бритву и рисовала картинку, как разбираю ее, вытаскиваю лезвие и аккуратно провожу по запястью. Что почувствуешь? Наверно, только слабость. Ведь первое время от кровопотери ничего не происходит. А тут еще теплая вода, которая создает иллюзию восполнения утраченной жидкости. Но нет, я не сделаю этого. Я боюсь. Боюсь боли.
Боль недаром называют острой, ведь она похожа на нож. И этим ножом поражают твое сердце. Сначала лезвие осторожно надрезает кожу, и ты уже понимаешь, что что-то не так, но страха еще нет: просто непонятное ощущение и слабость. А потом ты чувствуешь, что тебя начинает покидать нечто важное, и ты понимаешь, это твоя кровь, и ее ничем уже не остановить. А лезвие, тем временем, погружается все глубже, и вот нож уже проскользнул между ребер и ворвался в самую глубину тебя, туда где пульсировал маленький насос, позволявший тебе прежде радоваться жизни. Но его работа нарушена и вот весь ужас