Подземный взрыв породил тонкий, противный звон, как фальшивая струна или радиопомехи. Он носился внутри черепа, отражаясь от костей, и заставлял сжимать уши и жмурить глаза от своей невыносимости. Вопреки всем законам физики, он не затихал, а набирал частоту так, что хотелось остаться вообще без слуха, без головы – лишь бы он прекратился! Затем Кимо почувствовала, как в черепе что-то лопнуло, и мерзкий звук исчез. В этот момент товарищи видели, как у неё пошла кровь и подкосились ноги. Мгновение она испытывала облегчение, а потом всё стало гораздо хуже.
Звон вернулся, но стал другим. Гулкий набат, медленный и неотвратимый, заполнил её. Словно колокол, молчавший тысячи, нет, миллионы лет, погребенный в пучине черного океана, вдруг проснулся и начал говорить. Его звук был черным, могильным, со скрежетом. И в то же время, что делало его по-настоящему ужасным, это был звук пробуждения. Нечто неизмеримо древнее просыпалось с каждым ударом. Открывало глаза и простирало в мир свою губительную волю. Нечто мертвое и в то же время очень, очень живое и сильное. Полное энергии, заряженное, алчущее.
Она чувствовала, как покрывается липким потом. Это был настоящий кошмар, когда ощущаешь приближение неведомого зла и не можешь пошевелиться. Она смутно догадывалась, что это происходит во сне или подобии сна, но это не помогало. Ведь тогда возможно всё. Абсолютно всё. Наяву можно умереть или потерять сознание. Какое-то облегчение. А что делать, когда ты уже спишь и не можешь проснуться? Какие тогда границы ужаса и есть ли они? Кимо не знала, но чуяла, что во всем этом есть какое-то послание и надо понять смысл, во что бы то ни стало. Тогда она начала видеть.
Она парила над тем самым черным океаном, который представила в звуке. Его волны медленно катились за горизонт, а вода была темной и плотной, как масло. Над ней было небо, полное горящих звезд, с огромным светилом посредине. Как космонавт, она понимала, что это невозможно! Видеть сразу далекие звезды и местное солнце. Но видела. Оно излучало синеватый цвет, как в кино, превращая любое время суток в ночь. Она висела над водами и дрожала. Казалось, что в любую секунду она упадет и провалится в бездну. Как пишут в книгах: «воды сомкнутся над ней», чтобы никогда не разомкнуться.
Тяжелый, медленный звон как живой поднимался из глубин. Охватывал всё вокруг как щупальца невидимого кракена. Тянул к себе. Под воды, в черноту, в огромное никуда. Кимо подавляла её ничтожность перед лицом этого Вселенского спектакля. Вдруг Звон прекратился. На миг над волнами была абсолютная тишина, ни дуновения. Хотя волны вечно катились куда-то. Женщина висела в свете бессчетных светил, как будто все они смотрели на неё. Как будто спектакль – это она. Единственная актриса в целом мироздании. Это было бы по-своему величественно, красиво, захватывающе, если бы не Звон, который в совершенной тишине, отказывался уходить из ушей. Кто-то же его сделал, зачем-то же он был нужен? Это волнение придавало горечь всей красоте небес. Что-то вот-вот должно было измениться. Непоправимо.
Стоило ей подумать об этом, как спектакль перешел в следующий акт. Черные