Я вздрогнула.
Этот чертов красавчик был горячее самого Криса Хемсворта2: светлые густые волосы с зачесанной назад длинной челкой, правильные черты лица и безупречно гладкая кожа. Не удивлюсь, если у парня заключен рекламный контракт с «Lab Series» или «Clinique». Черный облегающий джемпер демонстративно подчеркивал рельефы тугих мышц, а швейцарские часы на левом запястье наверняка стоили дороже моих почек.
Интересно, как этот Мистер Совершенство вообще оказался в Саутсайде? Сломался навигатор?
– Дерьмовая жизнь, – ответила я, снимая дольку лайма с горлышка, и залпом проглотила противную бесцветную жидкость.
– Меня зовут Эш.
Боковым зрением я заметила, как парень придвигает свой стул ближе.
– Зря теряешь время, Эш.
Покачивая головой в такт музыке, я постепенно впадала в транс. Уродливые воспоминания о событиях сегодняшнего дня медленно размывались текилой, сливаясь в единое черное пятно. Я неспроста выбрала ее. Текила неплохо ладила с моим организмом и моментально уносила мой до крови избитый проблемами разум в беззаботный Алколэнд.
Я помахала бармену и жестом велела повторить заказ.
– Я угощаю, – свежее сладковатое дыхание защекотало правое ухо, и я поморщилась от отвращения.
– Отвали.
Мягкий смех парня проглотил оглушительный хип-хоп. Тощий молоденький бармен удивленно вскинул брови и посмотрел на меня так, будто я неожиданно покрылась драконьей чешуей. Он поставил на стол металлический шейкер, наклонился ко мне и прошептал:
– Это же Эш Сандерс. Чикагский Орлан.
– Оке-е-ей, – протянула я, поворачиваясь лицом к прилипале Эшу. – Знаешь, приятель, мне плевать, кто ты – орлан, филин или долбанная канарейка, я все равно говорю тебе: ОТВАЛИ.
Кажется, мои слова развеселили громилу еще больше. Теперь он буквально задыхался от смеха, сжимая в лапе, размером с бейсбольную перчатку, банку безалкогольного рутбира3. Его рукава были закатаны до локтей, обнажая мускулистые предплечья с выступающими венами. Я старалась не глазеть на него, но это было трудно.
– Черт, меня не отшивали девчонки со времен средней школы, – искреннее изумление на лице Эша невольно вызвало у меня улыбку.
– Прости, что испортила тебе показатели, – пробормотала я заплетающимся языком.
Расправившись с очередным шотом, я принялась мысленно подсчитывать сколько у меня осталось денег.
Упс…
Похоже, с текилой пора завязывать, если не хочу заночевать в компании пьяных бомжей, греющихся у костра, разведенного в топливной бочке.
– У тебя нет дома? – спросил Эш.
Кажется, я опять размышляла вслух.
Блять.
– А вот это уже не твоего птичьего ума дело, ястреб.
Пронзительные голубые глаза прищурились, и я заметила, как сочувствие растекается по его совершенному лицу, как кленовый сироп по блинчику.
– Я могу помочь.
– Интересно, чем?
Эш пожал своими гигантскими плечами и широко улыбнулся.
– Жильем.
– Спасибо, конечно, но знаешь, я еще не до такой степени отчаялась, чтобы трахаться с первым встречным ради крыши над головой.
– Почему сразу трахаться?
Я фыркнула.
– А чем ты предложишь мне расплатиться? Ты же, кажется, слышал – я на мели.
– У тебя нет работы?
– Неа… Ни работы, ни дома, ни семьи. Теперь у меня нет ничего.
Когда я произнесла вслух эти слова, то все вокруг вдруг обрело отчетливые контуры и превратилось в безжалостную реальность.
Дешевый бар.
Отстойная выпивка.
Навязчивые незнакомцы, предлагающие оплатить отстойную выпивку.
И я, Микаэла Мария Санта́на, гордо сидящая на руинах собственной жизни.
Знаете, всего минуту назад я вообще ничего не чувствовала. Никаких эмоций. Словно в какой-то момент я просто превратилась в лампочку, которая тут же перегорела. Кажется, в психологии это называется «эмоциональной тупостью» или чем-то в этом духе. Зато теперь к горлу подобрался ком, размером со знаменитую чикагскую фасолину, а желудок скрутило так, что кровь отлила от лица. Если бы не текила, которая уже начала действовать на меня как снотворное, то я бы наверняка разрыдалась.
– Эй, конфетка, – Эш склонился надо мной и осторожно взял за локоть. – С тобой все в порядке? Ты побледнела… Может, отвезти тебя в больницу?
Я испуганно замотала головой, сражаясь с закрывающимися веками.
– Только не в больницу, – проклятый язык уже едва меня слушался. – У меня нет страховки.
– Твою мать…
Глава