– Господи! – испугалась мамочка, увидев на пороге собственное чадо. – Ты разве не на работе? Что-то случилось? Тебя не уволили?
– Не надейся, – ответила я, наливая в чашку кипяток и размешивая кофе. – Я слишком большая находка для этого любителя использовать дармовой детский труд. Он даже свободу мне дал, предварительно уговорившись с господом богом испортить погоду. Поэтому я намереваюсь весь день омрачать твое существование своим присутствием.
– Да уж, перспективка, – проворчала мать. – Сегодня ты не дашь мне посмотреть «Селесту».
– Не дам, – кивнула я. – Не потому, что мне не нравится, что интеллигентная женщина с высоко развитым интеллектом смотрит на муки вечно рыдающей Андреа дель Бока. А просто из вредности. Буду весь день читать тебе Джойса, чтобы ты, не выдержав, позвонила Ларикову и долго ругалась на него грязными словами.
– Тогда он больше никогда не даст тебе выходной, – с сомнением в голосе проговорила мамочка. – Может, ты найдешь себе какое-нибудь занятие?
– Тогда я буду весь день мыть двери, – предложила я второй вариант. – И не просто мыть, а скрести их.
Это ужаснуло мать еще больше.
– А моя совесть? – запротестовала она. – Я не хотела сегодня тратить время на уборку.
– Получается, что мой выходной в радость только мне, – вздохнула я. – Люди относятся к нему отрицательно. Ладно, пойду к Пенсу выяснять у него все о Татьяне Борисовой. Буду заниматься работой, и все это потому, что моя бедная личность всем только в тягость!
В это время в дверь позвонили, и я открыла дверь. Прямо на ловца примчался мой бедный зверек, потому как на пороге высилась долговязая, промокшая фигура Пенса.
– Сашка, у нас ничего не получается, – развел он руками. – Наши планы сорвались. Я надеялся, что дождь кончится, но, видно, это только начало…
– Да уж, судя по тебе…
Я рассмеялась. Пенс был похож на ходячего утопленника. Вода стекала с него ручьями.
– Господи, Сережа! – закричала за моей спиной мама. – Ты же весь мокрый! Ну-ка, быстрее переодевайся и иди пить горячий кофе!
Она наступала на него с не терпящей возражений энергией, в ее довольно объемистой фигуре появилось странное и грозное очарование, и под действием оного мой бедный Пенс сдался.
Пробормотав «благодарю», Пенс скрылся в ванной.
– Ты отбиваешь у меня кавалеров, – мрачно объявила я. – Это нечестно.
– Ну, если моя дочь решила заморозить своего кавалера, должна же я попытаться помешать этому, – хладнокровно парировала моя порочная мать.
– Между прочим, замороженные продукты лучше сохраняются, – ответила я.
– Не пойму, в кого ты уродилась такой нахалкой!
– В тебя, моя радость, – обезоруживающая улыбка украсила мою физиономию. – В тебя, моя бедная, несчастная мать…
– Enfant terrible, – пробормотала