Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны. Пётр Анатольевич Безруких

но справедливый. Людей бережёт, зазря под танки и на пулемёты не посылает. Только тогда вперёд идём, когда у нас перевес в силах над немцем. Если немец сильнее, то останавливаемся и стоим, пока его бомбят и артиллерией накрывают. Техника появилась новая, немцы её до жути боятся, и связь отличная. У каждого командира теперь маленькая рация есть, он по ней даже с Москвой связаться прямо из окопа может. Немец теперь всё своё преимущество растерял, и не он нас окружает, а мы его. Мы вот сейчас в составе передовой дивизии ударной танковой армии идём. Позавчера утром немецкую оборону в районе Бреста прорвали, за двое суток сто пятьдесят километров прошли. Позади нас немцы под Белостоком в окружение попали. Теперь их там добивать будут. А мы дальше к Варшаве идём. Нам поставлена задача освободить Варшаву и закрепиться на западном берегу Вислы, а потом остановиться и добить всех немцев, оставшихся в тылу.

      – А как там у нас в тылу, браток? Что пишут?

      – Нормально, батя. Работают много – всё для фронта, всё для победы. Продукты по карточкам, но хватает, голода нет. Деньги на заводах платят хорошие, можно на рынке что-нибудь купить. После того как Сталин помер, органы присмирели и больше никого не арестовывают. Теперь никто к словам не цепляется, говори что хочешь. Почти всех врагов народа условно досрочно освободили, на фронт воевать или на заводы работать отправили. Спокойнее как-то стало, у людей страх прошёл и они духом воспряли, – сказал второй красноармеец, постарше, который вернулся после осмотра барака.

      – Чудные вещи вы рассказывайте, братцы! И что, вот так, что хотят, то и говорят?

      – Всё говорят.

      – И советскую власть открыто ругают?

      – Вначале поругали, душу отвели, а потом как-то всё само по себе смолкло. Ругай не ругай, а другой-то нету. Эта же вроде нормальная стала. Немца бьёт, голода нет, врагов среди своих не ищет. Вот народ и подумал: будешь власть ругать, так быстро всё по-старому станет. А кому это надо?

      Снаружи раздался шум шагов. Дверь в барак отворилась, и на пороге появился капитан в окружении трёх автоматчиков.

      – Ну, что у нас тут? – спросил он красноармейцев.

      – Барак для больных и ослабленных, половина лежачих. Всё осмотрел, товарищ капитан. Немцев нет, – доложил красноармеец постарше.

      – Товарищи! Кто из вас может ходить, пройдите, пожалуйста, на площадь у ворот лагеря. Сейчас подъедет командир дивизии. Он хочет с вами поговорить. Не бойтесь, вся немецкая охрана сдалась в плен, в лагере безопасно, – громко сказал капитан и вышел.

      Пленные, теперь уже бывшие, начали выходить из барака, пошёл вместе со всеми и Яша. Выходили из всех бараков и медленно шли к воротам лагеря. Ворота валялись на земле. Видимо, танк на полном ходу их вышиб, сорвав с петель, и раздавил гусеницами. Пулемётные вышки, стоявшие у ворот, постигла та же участь. Проволочные заграждения во многих местах тоже оказались повалены, сквозь них проехали танки. Три танка Т-34 стояли полукругом за воротами лагеря и освещали площадь своими фарами.