Серёжа задремал и ему пригрезилось, будто он, как птица, летит над густым зелёным тропическим лесом, а вокруг кружат другие диковинные птицы. Он ясно ощутил это невероятное чувство свободы и полёта, эту зелень леса, голубизну неба и тепло яркого солнца. На краю леса он увидел большое озеро, а в нём множество розовых фламинго. Это казалось удивительно красивым, и ему захотелось навсегда остаться в этом прекрасном мире – мире тепла, красоты и света. Яша громко застонал, Серёжа очнулся, но долго не мог прийти в себя, не понимая, где он находится. Потом положил руку на лоб Яше и понял, что жар начинает спадать. Он намочил тряпочку водой и обтёр ей Яшино лицо.
Яша проболел трое суток, и всё это время Серёжа не отходил от друга. Он поил его, кормил и помогал дойти до туалета, который находился в дальнем конце барака. На четвёртые сутки температура спала, Яша почувствовал себя лучше, видимо, его молодой организм всё же сумел побороть болезнь, хотя и был страшно ослаблен. Поправлялся Яша ещё целую неделю, прежде чем сам смог вставать и ходить.
***
Начальник лагеря майор Зульцбергер оказался настоящим садистом. Его любимым увлечением было пороть по субботам провинившихся пленных. Он, видимо, получал какое-то наслаждение от этого омерзительного зрелища, наблюдать за мучениями людей. Для этого немцы выгоняли из бараков всех пленных, строили их на площади у ворот лагеря и проводили экзекуцию, заставляя всех смотреть на мучения несчастных.
Немецкие солдаты приносили большое кожаное кресло, в которое садился начальник лагеря, забросив ногу на ногу, и небольшой деревянный столик, на который ставили бутылку шотландского виски, бокал, а также закуски – фрукты, конфеты и шоколад. Смотреть, как майор пьёт виски, закусывая фруктами и конфетами, было для пленных, умирающих от истощения, ещё большим издевательством, чем видеть, как избивают их товарищей.
В центре площади охранники устанавливали большую деревянную скамейку и привозили на тележке полную бочку воды с замоченными в ней длинными и толстыми ивовыми прутьями. После этого приводили несчастных, предназначенных для избиения. Всю неделю они их собирали в отдельном помещении и практически не кормили. Это был своеобразный карцер, куда пленные могли попасть за любое нарушение режима или малейшее неповиновение немцам. По теории майора Зульцбергера, таким образом он поддерживал порядок и дисциплину в лагере самыми гуманными средствами.
В эту субботу жертвами садиста оказались четверо пленных. Они понуро стояли тесной группой в окружении охранников. Самому старшему из них на вид было лет около тридцати. Двое других – лет двадцати трёх – двадцати пяти, и один совсем ещё мальчик примерно лет восемнадцати. Причём он, в отличие от остальных, почему-то был одет в гражданскую одежду – пальто, штаны и ботинки. Начальник лагеря развалился в кресле, немецкий