Таллиннский порт расположен в двадцати минутах езды от центра города.
Буш отправился на задание в такси. Зашел в редакцию портовой многотиражки. Там как раз отмечали сорокалетие фотографа Левы Баранова. Бушу протянули стакан ликера. Буш охотно выпил и сказал:
– Мне нельзя. Я на задании.
Он выпил еще немного и стал звонить диспетчеру. Диспетчер рекомендовал Бушу западногерманское торговое судно «Эдельвейс».
Буш выпил еще один стакан и направился к четвертому пирсу.
Капитан встретил Буша на трапе. Это был типичный морской волк, худой, краснолицый, с орлиным профилем. Звали его Пауль Руди.
Диспетчер предупредил капитана о визите советского журналиста. Тот пригласил Буша в каюту.
Они разговорились. Капитан довольно сносно объяснялся по-русски. Коньяк предпочитал – французский.
– Это «Кордон-бло», – говорил он, – рекомендую. Двести марок бутылка.
Сознавая, что пьянеет, Буш успел задать вопрос:
– Когда ты отчаливаешь?
– Завтра в одиннадцать тридцать.
Теперь о деле можно было и не заговаривать. Накануне отплытия капитан мог произнести все, что угодно. Кто будет это проверять?
Беседа велась откровенно и просто.
– Ты любишь женщин? – спрашивал капитан.
– Люблю, – говорил Буш, – а ты?
– Еще бы! Только моя Луиза об этом не догадывается. Я люблю женщин, выпивку и деньги. Ты любишь деньги?
– Я забыл, как они выглядят. Это такие разноцветные бумажки?
– Или металлические кружочки.
– Я люблю их больше, чем футбол! И даже больше, чем женщин. Но я люблю их чисто платонически…
Буш пил, и капитан не отставал. В каюте плавал дым американских сигарет. Из невидимой радиоточки долетала гавайская музыка. Разговор становился все более откровенным.
– Если бы ты знал, – говорил журналист, – как мне все опротивело! Надо бежать из этой проклятой страны!
– Я понимаю, – соглашался капитан.
– Ты не можешь этого понять! Для тебя, Пауль, свобода – как воздух! Ты его не замечаешь. Ты им просто дышишь. Понять меня способна только рыба, выброшенная на берег.
– Я понимаю, – говорил капитан, – есть выход. Ты же немец. Ты можешь эмигрировать в свободную Германию.
– Теоретически это возможно. Практически – исключено. Да, мой папаша – обрусевший курляндский немец. Мать – из Польши. Оба в партии с тридцать шестого года. Оба – выдвиженцы, слуги режима. Они не подпишут соответствующих бумаг.
– Я понимаю, – твердил капитан, – есть другой выход. Иди в торговый флот, стань матросом. Добейся получения визы. И, оказавшись в западном порту, беги. Проси убежища.
– И это фикция. Я ведь на плохом счету. Мне не откроют визы. Я уже добивался, пробовал… Увы, я обречен на медленную смерть.
– Понимаю… Можно спрятать тебя на «Эдельвейсе». Но это рискованно. Если что, тебя будут судить как предателя…
Капитан