– Олег что же, снова предлагал тебе идти за него замуж? – улыбнулась Марина. – Ты мне ничего про второй раз не говорила.
– А что говорить-то? Все равно я ему отказала, – фыркнула Настя.
– А может, зря ты так с ним, вроде ничего парень, да и работаете вы вместе? – спросила Марина. – Подумала бы ты, Настя, прежде чем рубить сплеча да отказывать. Тебе скоро двадцать девять, еще немного, и наступит критический для деторождения возраст. Не мне тебя учить, ты же сама врач, прекрасно знаешь, что первых детей лучше до тридцати лет рожать.
– Ну пошла-поехала, – махнула Настя рукой. – Нужно будет, я и в сорок лет рожу, и причем без всякого замужества. От большинства мужиков в наше время пользы можно дождаться, как от импотента – производительности. Так и норовят на чужом горбу в рай въехать!
– Ты прямо мужененавистницей какой-то стала, – засмеялась Марина. – Скоро и феминисткой станешь, не дай бог!
В это время на кухню вошел Константин, и девушки резко оборвали разговор. Марина уставилась на хирурга широко раскрытыми глазами, как будто ждала от него объявления смертного приговора себе лично.
– Ну что, мои милые дамы? Кофейком бедного эскулапа напоите? Подняли с постели ни свет ни заря, я даже побриться не успел, не то что позавтракать, – ехидненько улыбаясь, промурлыкал Константин. – Теперь прямо отсюда придется в клинику ехать, домой уже не успею заскочить. Ты, Анастасия, сегодня работаешь?
– Нет, у меня выходной, я завтра на дежурство заступаю, на сутки.
– Понятно, тогда понаблюдай прооперированного сегодня: если поднимется температура, ты знаешь, что делать нужно. Ну так как насчет кофейку? – обратился он к Марине и снова широко улыбнулся.
– Да, да, непременно, Константин, сейчас я свежего сварю, – отмерла Марина. – У меня хороший кофе, «Арабика», в зернах, я его всегда в фирменном магазине покупаю. – Она засуетилась и забегала по кухне от полки к плите и обратно.
– Красиво жить не запретишь, – хмыкнул хирург и уселся к столу, потирая руки. – А мы вот на работе все больше растворимую отраву употребляем.
– Ладно тебе, Костя, прибедняться-то! К тебе родственники больных с сумочками да конвертиками после каждой операции в очередь у кабинета стоят, – усмехнулась Анастасия. – «Отраву», – передразнила она друга.
– А я и не прибедняюсь, скрывать мне нечего, – покладисто согласился Константин. – Да, я неплохо живу и, даст бог, буду жить еще лучше! Я для этого и учился столько лет да отказывал себе во всем, чтобы теперь хорошие деньги зарабатывать. А насчет кофе я же сказал, что мы на работе растворимый пьем, а что у меня дома имеется – об этом речи не было, – не переставая улыбаться, спокойно проговорил хирург. Глаза его хитро поблескивали и с пониманием смотрели на девушек.
Марина