Работать ей пришлось пойти рано. Отец в итоге спился, бабушка болела, а обе тётки сами растили детей. Пришлось ставить детство «на стоп», и отправляться на поиски работы, попутно придумывая, как получить хоть какое-то образование.
Что всегда меня поражало, так это то, что Бабу вспоминает эти годы с улыбкой. По её словам, именно тогда случились первые танцы, первые деньги, на которые можно было купить маленький кулёк конфет или целые сапоги. В те же годы случались первые походы в кинотеатр, первая любовь.
Жизнь сделала Бабу сильной. Когда-то жизнь взяла доверчивую Бабу за руку и била обо все встречные столбы на пути, пока она не научилась закрывать лицо. Потом Бабу удалось вырвать свою руку и сбежать, показать этой же рукой неприличный жест и идти уже самостоятельно. Правда, привычка остерегаться и быть твёрдой осталась.
Раиса всегда говорила правду, точнее рубила её топором как лесник дрова: со всей силы – колко, резко; так, что летели щепки во всех, кто оказался в опасной близости. Она всегда умела защищать свою семью. Могла бы с лёгкостью забить врага словами и даже ударить. Незавидная участь была у тех, кто покушался на самых ценных людей. Что касается самой семьи, то и нас лезвие правды и топор упрёков не обходил стороной. В случае чего попадало всем.
Она всегда учила меня честности, страхом вселяла ненависть ко лжи и лицемерию. Зато всегда давала простор моему воображению, старалась развивать и обучать. Моё обучение всегда стояло на первом месте, правда при этом она умудрять подавлять меня. По правде сказать, Бабу я очень боялась, особенно в детстве, боялась расстроить её или разочаровать.
– От любви до ненависти один шаг. Ты только что сделала половину шага.
Говорила она, когда ей не нравилось моё поведение. Мой маленький мозг начинал паниковать. Я сильно боялась, что она действительно перестанет меня любить. Долгое время это преследовало меня. Возможно, я только теперь начинаю отходить от этого душащего страха.
Не знаю какой была Бабу с мамой, но как-то раз она призналась, что мечтала быть бабушкой. Мне отчаянно не хотелось даже взрослеть, не то чтобы быть старой. А Бабу всегда этого хотела. Странно.
Бабу всегда была очень яркой и общительной, но при этом всём к старости у неё почти не оказалось близких подруг. Всегда были какие-то приятельницы с работы, старые знакомые и призраки из детства. Друзей серьёзных никогда не было.
Может, Бабу была слишком жёсткой. Многие старались с ней лишний раз не связываться. Она любила ругаться в транспорте, первой вступая в дурацкие перепалки, за которые мне и маме всегда было стыдно. Наша Раиса всегда могла хлёстко обругать любого мужика или заехать сумкой со всей силы по капоту машине, которая резко остановилась перед ней на перекрёстке. Иногда мне казалось, что она ничего не боится – ни старости, ни смерти.
При этом