Выплакавшись, мальчишка поднялся и побрёл дальше. В одном из тупиков он обнаружил кучу мусора. И, судя по откормленным крысам, снующим вокруг, там было предостаточно съестного.
Морщась от вони и преодолевая отвращение, мальчик опустился на корточки перед грудой отбросов и принялся осторожно перебирать их. Крысы с недовольным верещанием бросились прочь. Откопав в куче довольно большой кусок плесневелого хлеба, Айзек повертел его в руках, придирчиво осмотрел, понюхал и отложил в сторону. Вскоре ему попался огрызок яблока.
– Надеюсь, вы не успели до него добраться, – обратился мальчик к крысам и, зажмурившись, принялся жевать яблоко. Желудок, явно недовольный столь мизерной порцией, заворчал. Айзек покосился на хлеб и отвернулся – он вовсе не хотел питаться покрытой плесенью едой.
А с другой стороны… Мальчишка жадно схватил кусок и, кое-как счистив плесень, принялся откусывать и глотать, почти не жуя. Хлеб на вкус был отвратительным, и довольно скоро Айзека затошнило, но он уже не мог остановиться. Давясь, он доел всё до последней крошки. Две крысы недовольно смотрели на него, не решаясь подойти ближе, но и не уходя.
– И нечего таращиться! Иначе я в следующий раз съем вас, – пригрозил Айзек. Зверьки что-то пискнули и скрылись в щели.
Малыш поднялся и поплёлся прочь от мусорной кучи. Но едва он вышел из проулков на главную улицу, как его начало нещадно тошнить, а живот словно резали изнутри ножами. Прохожие шарахались от перепачканного шатающегося мальчишки, и Айзек счёл за благо свернуть в поросший бурьяном проулок.
Пройдя с полсотни шагов, он рухнул на землю, корчась от грызущей его изнутри боли.
– Ты чего?
Айзек поднял голову. На него смотрела горбатая беззубая старуха-нищенка с морщинистым, как у зимнего яблока, лицом.
– Тебе плохо, малыш? – прошамкала она.
– Я съел плесневелый хлеб, – задыхаясь, выдавил Айзек.
– Бедняга! Я сейчас!
Старуха устремилась куда-то вглубь переулка, оставив мальчика одного – к этому он уже начинал привыкать.
– Вот. Это поможет.
Айзек открыл глаза и уставился на склонившуюся над ним старуху.
– Вы вернулись?
– Конечно, малыш. А теперь будь умницей, съешь это. – Нищенка протягивала ему какую-то траву. – Давай.
С трудом соображая, Айзек тем не менее поднялся на четвереньки и положил траву в рот. Она оказалась настолько горькой, что мальчик решил, будто старуха отравила его, чтобы не мучился.
– Глотай! – приказала нищенка, но Айзек только помотал головой. – Хочешь жить – глотай!
Мальчишка насупился, но проглотил. А спустя мгновение его вывернуло наизнанку.
– Вот и хорошо. – Старуха