– Ничего, переживешь, – недовольно покосилась на него Яна, – вон здоровый какой… Перед кем мне надо просить прощения, так это перед Аллой Юрьевной и родственниками покойного! Ой, а что, если мы еще успеем? – вдруг загорелась Яна. Затем закричала: – Срывай венки! Поехали по адресу начальника! – Яна сейчас, стоявшая с указующим перстом, была похожа на родину-мать с известного плаката. И ведь мертвый бы пошел на фронт, услышав ее призыв!
Вот и Никита даже поднялся со стула, готовый бежать, куда скажет эта худая девица. Но, вовремя опомнившись, опустился назад.
– Ты что, с ума сошла? Тогда уж точно балаган получится! Ворвемся на чужие поминки с венками, написанными мне. Нас отправят в «желтый дом»! Да еще венки в виде сердец, словно с карнавала. Там подумают, что мы издеваемся!
Яна поутихла. Плечи ее опустились, и на нее было жалко смотреть.
– Ладно, не расстраивайся так… – подбодрил ее Никита. – Винегрета положить? Соленых огурчиков? Капустки? В общем, давай поедим пищи с поминок. Будешь?
– Угу, – уныло кивнула Яна.
У Никиты вдруг проснулся аппетит от раздражающих запахов закусок на столе.
– Кто готовил-то? Мира?
– Нет, ресторан приезжал, быстрого обслуживания, – ответила Яна, ковыряя вилкой в салате. – Русская и европейская кухня.
Никита все же порывался поухаживать за Яной и налил ей вина.
– А себе? – предложила и она.
– Мне скоро на работу, – ответил он.
Яна подняла глаза и посмотрела на пресловутую визитку.
– За Германа Алексеевича! Пусть простит, что на тот свет отправился без венков!
– Думаю, ему уже все равно, – чокнулся с ней стаканом минеральной воды Никита и закусил ломтиком ветчины с хлебцем. – Можно поинтересоваться?
– Валяй… мне теперь тоже все равно…
– А почему у тебя траурные венки в виде сердец? Мне сначала почудилось, что на меня глюки напали. Присмотрелся, и в правду – сердца! – рассмеялся Никита.
Яна насупилась.
– Вот чего пристал? Что смешного? Я хотела как лучше. Всегда обычные венки да обычные, а тут такой оригинальной формы, в виде сердец. Мол, ты останешься навеки в наших сердцах, в нашей памяти, мы тебя сердечно любим, – сказала Яна.
Никита не мог остановиться и продолжал смеяться.
– Хватит смеяться! Мне и так плохо, – огрызнулась Яна.
– Извини, не могу остановиться. Сейчас… Все, я в норме. Я даже сохраню один на память, – сказал Никита и снова расхохотался.
Яна не выдержала и расхохоталась тоже.
– Как тебя зовут? – спросил Никита, вытирая выступившие слезы.
– Яна Карловна Цветкова.
– Необычное имя. Но почему-то я не удивлен. А меня зовут… впрочем, ты в курсе, раз всю ночь писала траурные ленточки, – снова засмеялся Никита, хватаясь за живот. – Что-то не очень вкусная еда. Надо будет попросить, чтобы, когда я умру