Он рос в Чикаго 1940—1950-х годов, родившись в семье менеджера средней руки, работавшего в компании по производству мясных продуктов. Ни один из его родителей не получил высшего образования, но они оба рано заметили, что их сын обладает не по годам развитым разумом.
Мы фокусируемся не на тех навыках и способностях наших детей, на которых нужно; мы используем неправильные стратегии, обучая этим навыкам.
В возрасте 8 лет Хекман с жадностью «проглотил» отцовский экземпляр популярной книги по самопомощи «За 30 дней к более развитому словарному запасу», а в 9 лет потратил сэкономленные карманные деньги на книгу «Математика для практичного человека», обнаружив ее рекламу на обложке комикса.
Хекман оказался прирожденным математиком, которому математические равенства были роднее и ближе всего на свете. Будучи подростком, он развлекался тем, что завел себе привычку брать длинные числа и делить их в уме на простые составляющие, самые маленькие делители – математики называют это факторизацией. Он рассказывал мне, что в свои 16 лет, когда ему по почте прислали номер карточки социального страхования, первое, что он сделал – разложил его на простые числа.
Хекман стал профессором экономики, преподавал вначале в Колумбийском университете, а затем в Чикагском, а в 2000 году был удостоен Нобелевской премии по экономике за сложный статистический метод, который изобрел в 1970-х годах.
Среди экономистов Хекман известен своими талантами в эконометрике – необыкновенно загадочном типе статистического анализа, в котором обычно никто ничего не понимает, кроме других эконометристов.
Я присутствовал на нескольких лекциях, которые Хекман читал выпускникам, и хотя изо всех сил старался не упустить его мысль, за большинством его лекций мне, простому смертному, было практически невозможно угнаться, ибо они были переполнены загадочными равенствами и фразами типа «обобщенные функции Леонтьева» и «субституциональная эластичность Хикса – Слуцкого», от которых мне просто хотелось рухнуть на стол и закрыть глаза.
Хотя методы Хекмана могут показаться непостижимыми, предметы, на которых он предпочитает сосредоточиваться, никак не назовешь невразумительными. За годы, прошедшие после вручения ему Нобелевской премии, Хекман использовал влияние и авторитет, которые принесла ему эта почетная награда, не для того, чтобы закрепить свою репутацию внутри привычной сферы. Он принялся расширять круг своих интересов – и влияния – в новых областях знания, о которых прежде знал мало или почти ничего; в том числе в области психологии личности, медицины и генетики (честное слово, экземпляр «Генетики для «чайников» лежит на его заваленном бумагами и книгами столе, втиснутый между двумя толстенными