©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Вместо предисловия
Вселенная конечна, но безгранична. В конечности детства – его безграничность.
Детство кажется долгим, почти бесконечным, пока проживаешь его, но стоит повзрослеть – понимаешь, что детство – не такой уж и большой кусочек времени. Но тем не менее – бесконечный. Детство продолжается в каждом взрослом, жаль, не всем хватает смелости признаться себе в этом, и маршируют по жизни чрезвычайно ВЗРОСЛЫЕ, потерявшие и так и не нашедшие СЕБЯ.
Но детство продолжается. В детях и внуках, в выросших и всего лишь повзрослевших детях. И так до бесконечности…
Мои рассказы о детстве – бесконечном кусочке времени.
Почему не повесть? Почему кратко?
Один ребёнок ещё слишком маленький, чтобы играть в песочнице. Второй уже достаточно большой, чтобы играть в песочнице самостоятельно. Минут двадцать. За это время можно успеть что-нибудь записать. Кратко.
Мыльные пузыри
Мыльные пузыри
Один мальчик копал совочком в песочнице ямки. Один.
Одна девочка сидела на качелях. Одна.
Один малыш тянул за веревочку утенка на колесиках.
Одна няня говорила по мобильному.
Одна мама читала книжку.
Над детской площадкой светило одно солнце.
– Пу-зи-ии! – малыш требовательно дергал маму за рукав.
– А? – подняв взгляд от книги, мама увидела множество переливающихся, радужных, полупрозрачных солнышек.
– Летят! Пузыри! Пузи-ии! – радостно кричали дети.
– Лови!
– Поймал!
– Догоняй!
Отложена книга, выключен мобильник. Совочек и утенок лежат у скамейки. В чудесных сферах отражаются улыбки. И все радуются. Вместе.
Кукла
Бабушке.
Истошно закричала кошка, бросилась к выходу и забилась о запертую дверь. Открыли щеколду, выскочили во двор. Дом рухнул.
Лидочка с дедом шли по развалинам города. Среди обломков Лидочка увидела необыкновенно красивую куклу: с длинными волосами, голубыми глазами, в нарядном платье с оборками. Куклу держала в руках мёртвая девочка. Лидочка потянулась к кукле.
– Не смей, – тихо, но твёрдо сказал дед.
– Ей эта кукла уже не нужна, – прошептала Лидочка.
– Не смей. Не твоё.
– Не моё, – повторила Лидочка.
Под ногами лежали развалины Ашхабада.
Чужое яблоко или Пятьдесят лет спустя
Пятиклассники увлеченно обсуждали прочитанный рассказ и не менее увлеченно осуждали сторожа, не позволившего мальчишкам перелезть через забор и нарвать яблок.
– Нюточка, а ты что молчишь? Тебе не жалко мальчиков? – учительница заметила недоумение в глазах одной из учениц.
– Чужое брать нельзя, – Нюточка вышла из-за парты.
– Разве тебе бы не захотелось сорвать яблочка? Вкусного, сладкого, красивого яблочка? – настаивала словесник.
Нюточка вздохнула и, глядя прямо в глаза учительнице, спокойно, с совершенно взрослыми интонациями произнесла:
– Это – воровство! Это – чужое яблоко.
Класс замер.
Обсуждение рассказа прекратилось. Больше к этой теме в классе не возвращались.
Сохранить лицо
У каждого есть любимое, не очень любимое и совсем нелюбимое блюдо. К любимым относилась творожная запеканка. В детском саду, в который зачем-то приводили Миру, запеканка удавалась на славу. Золотистую корочку, словно родинки на лице песенной красавицы, оживляли пятнышки поджаристости, и летним приветом перекатывались на языке сладкие изюминки. А, косточки? Косточки можно и выплюнуть.
А если запеканку ещё и сгущёнкой полить… Да, ради этого можно было бы и зайти в детский сад. Раз в неделю: чаще запеканку не давали.
Гораздо настойчивее на тарелках появлялся омлет. Склизкий и водянистый. Попытки полюбить садовский омлет застревали в горле с первым же куском и либо со слезами проталкивались дальше, либо с облегчением выплёвывались, если на плече не чувствовалась властная рука нянечки. В омлетные дни лучше было бы остаться дома.
Самое обидное, что омлет имел наглость красоваться золотистой корочкой, маскирующей его неприглядную сущность.
Детсадовский срок завершился, Мира пошла в первый класс. В садик продолжала ходить младшая сестра, и каждый день после уроков Мира заходила за сестрёнкой и приводила её домой. Обычно, перед уходом, на радость воспитателям, Мира читала всей группе книжки,