Таким образом, решение осадить город было выражением продолжающегося греко-латинского сотрудничества. Однако крестоносцы не просто воплощали в жизнь чаяния своих союзников. Антиохия, как и Иерусалим, имела глубоко укоренившееся религиозное значение. Легенды гласили, что это было место первой христианской церкви, основанной святым Петром, главой апостолов, и в городе сохранилась великолепная базилика, посвященная святому. Город был также домом одного из пяти патриархов, самых влиятельных личностей христианского мира. Поэтому его освобождение соответствовало духовным целям экспедиции. Со временем, однако, станет ясно, что такие лидеры крестоносцев, как Боэмунд и Раймунд Тулузский, имели собственные, вполне мирские планы, связанные с Антиохией, которые могли войти в противоречие с чаяниями их византийских союзников.
Помимо вопросов греко-латинского сотрудничества и территориальных притязаний, попытка захватить Антиохию также раскрывает глубокую истину о крестоносцах. Они не были, как утверждают некоторые авторы, дикой ордой неуправляемых варваров, бездумно рвущихся в Иерусалим. События 1097 года доказывают, что их действия были не лишены стратегического планирования. Они готовились к осаде Антиохии продуманно, захватив ряд соседних поселений и превратив их в центры снабжения. Крестоносцы также стремились установить морские контакты, чтобы обеспечить помощь с моря, причем это было сделано заблаговременно. Франки также ожидали прибытия подкреплений в Антиохию: греков под командованием Алексея, а также следующих волн крестоносцев – и потому обеспечили самый безопасный прямой путь из Малой Азии в Сирию через Белен-Пасс. В общем, все в поведении крестоносцев осенью 1097 года указывает на их намерение захватить Антиохию, хотя они понимали, что это будет непросто.
Даже при этих условиях, подойдя к городским стенам в конце октября, франки были потрясены количеством укреплений. Один из них в письме в Европу написал, что на первый взгляд город кажется «укрепленным с невиданной силой и почти неприступным». Антиохия располагалась между рекой Оронт и подножиями двух гор – Стаурин и Силпиус. В VI веке римляне усилили эти природные черты кольцом из шестидесяти башен, соединенных массивной стеной – длиной три мили (5 км) и высотой до шестидесяти футов (18 м), – которая тянулась вдоль берега Оронта и потом вверх по крутым склонам Стаурина и Силпиуса. В сотнях футов над городом, у вершины горы Силпиус, фортификационные сооружения Антиохии венчала грандиозная цитадель. К концу XI века эта оборонительная система уже изрядно обветшала от времени и пострадала от землетрясений, однако все еще являлась грозным препятствием для любой атакующей силы. Один из франков написал, что городу «не страшны ни осадные машины, ни люди, даже если его осадит все человечество»[41].
Крестоносцы тем не менее имели одно преимущество: мусульманская Сирия была охвачена опасными беспорядками. Она была расколота борьбой за власть, начавшейся