…Пол керосином…
…Скоро сами грязью зарастут…
…Хаотики несчастные…
Ряд подобных разговоров сделал свое дело. Хлебников озлобился и начал сердиться и на меня».
Л.Толстая, Т.Толстая, Б.Толстой, его брат В.Толстой, отец – Д.Толстой. Баку, 1922. Рисунок Т. Толстой
Сборник А.Крученых, Т.Толстой (Вечорки), В.Хлебникова «Мiр и остальное». Баку, 1920
Уже после его смерти Татьяна Толстая написала стихотворный портрет поэта.
Входил нелепо, без звонка.
Стоял у двери, ждал и медлил,
Сутуловатый, как из петли,
Как ватный дед без позвонка.
Лицо из глины или пыли,
Понуренная горем старость.
Волосья, как солома, гнили,
И борода спускалась в заросль…
Баку, несмотря на все пережитое, оставался красивым южным городом, залитым солнцем. Каменный амфитеатр домов спускался к яркому синему морю. На рынках шла торговля, восточные базары с пестрыми тканями и коврами, женщины в чадрах, верблюды.
Голубые лавки персиян.
Море – плоская цементная веранда…
Грузится тяжелая шаланда,
И жужжит у дока гидроплан…
Эти строчки о Баку появились в Москве уже в 1927 году в ее сборнике «Треть души».
А тогда Татьяна одновременно с работой училась на историко-филологическом факультете Бакинского университета у Вячеслава Иванова, где он профессорствовал.
Сборник Т.Толстой «Треть души» с автографом А.Крученых
В интервью Татьяне Бек Л.Б. рассказывала:
«Вячеслав Иванов преподавал в Бакинском университете, и мама посещала его лекции и семинары (о Пушкине, о Достоевском, по римской литературе). Он ее полюбил, о чем можно судить по надписи на обороте титульного листа книги Вячеслава Иванова "По звездам" (СПб., 1909), которую он сделал маме: "Дорогой Татьяне Владимировне Толстой, виртуозу в поэзии и милой моей приятельнице, на память о старом профессоре. Вяч. Иванов. Баку. 8.2.1922". Впоследствии уже в Италии он перевел одно мамино стихотворение на итальянский язык, которое его дочь положила на музыку. Лидия Вячеславовна пишет об этом в своих мемуарах. Когда я родилась (24 сентября 1921 года), то мама попросила Иванова меня крестить. Но мама с ее выкрутасами хотела меня назвать Саломея (наверно, не без влияния Мандельштама – домашнее имя предполагалось "Соломинка") или Дездемона. Представляете, какой был бы ужас?! – Но Вячеслав Иванов сказал, что он не будет крестить девочку с таким именем, а пусть мама назовет меня Лидия. Его покойную жену звали Лидия и дочь Лидия, а еще была в Петербурге актриса Лидия Борисовна Яворская – его тайная или нетайная любовь. Вот если, дескать, назовут Лидия, то он меня покрестит. Против таких доводов мама устоять не могла. Но возникла еще одна трудность. По обычаю полагалось, чтобы крестный бросил в купель горсть золотых монет, чтобы новорожденного ждала богатая жизнь. Представляете: 21-й год, Баку, только что пришли большевики, в моде бумажные миллионы, какие золотые монеты? И он сказал