– Да, но почему ты перестала говорить об этом?
– Потому что ничего не осталось, – огрызнулась она. – Там… был пожар. После того, как мы уехали. Во время войны. Дом сгорел дотла.
– Ты никогда мне этого не говорила!
– Да… Я не хотела разочаровывать тебя. Вот почему я перестала рассказывать об этом.
– Жаль, что ты так решила, мама. Все эти годы я надеялся… надеялся… – Я был не в силах продолжать.
– Джерард, ты ведь не думал, что дом был нашей собственностью?
– Нет, конечно нет. Я просто хотел увидеть его.
Но разумеется, я думал о Стейплфилде как о своем доме, хотя и не признавался себе в этом. Неизвестный наследник, затерянный в далеком Мосоне, в ожидании, когда семейные адвокаты позовут его домой. Нелепо, абсурдно. В глазах щипало от подступивших слез.
– Прости, Джерард. Я поступила дурно. Мне вообще не следовало упоминать об этом доме.
– Нет, мама. Тебе, наоборот, нужно было рассказать как можно больше. Почему вы уехали? В чем была причина пожара?
– Это была бомба. Мы… я была в школе. В Девоне.
Нас эвакуировали от бомбежек.
В какой-то момент мне показалось, что она растрогана воспоминаниями. Но вот в ее голосе опять появилось некоторое отчуждение.
– А Виола?
– Она опекала меня. Пока не умерла. Вскоре после войны. Тогда мне пришлось идти работать.
– Но ведь у вас был большой дом, с прислугой. Разве он не был застрахован? И неужели Виола ничего не оставила тебе?
Еще одна долгая пауза.
– Все ушло на похороны. Осталось немного денег, которых едва хватило, чтобы оплатить мои курсы машинописи. Она сделала для меня все, что смогла. И это все.
– Мама, это не все, и ты это знаешь. А «Серафина»?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Рассказ, написанный Виолой. Он лежал в том же ящике, что и фотография.
– Я не помню никакого рассказа.
Я уже готов был возразить, но понял, что настаивать бессмысленно.
– Почему ты не хочешь говорить о своем прошлом?
– Наверное, по той же причине, по которой ты никогда не рассказываешь о своей подруге. Мое прошлое никого не касается. Даже тебя.
Впервые за семь лет мать признала факт существования Алисы.
– Нет, это совсем другое. Алиса… она не имеет к тебе никакого отношения…
– Она уводит тебя от меня.
– Это несправедливо! Как бы то ни было, мне уже почти двадцать один год, в этом возрасте люди уходят из дома, женятся…
– Так ты женишься? Что ж, спасибо, что сказал…
– Я этого не говорил!
– Так ты женишься или нет?
– Я еще не знаю!
Мы оба почти кричали.
– Я не хотел бы говорить о ней, мама, – произнес я, несколько успокоившись.
– Но ты ведь собираешься ехать к ней.
– Я… я просто не хочу говорить о ней.
– Джерард, – сурово произнесла она после затянувшейся паузы, – я знаю, ты думаешь, будто я ревную. Ревнивая мать, которая не отпускает сына.