– Скорее бы рассвет. Во сколько он начнется? – спросила она.
– Должен в четыре пятьдесят пять, – ответила Валя.
– А сейчас?
– Уже четыре сорок, – я показала телефон.
Валя еще раз в недоумении сравнила время на наших телефонах. Наши хотя бы работали, а Дашкин вообще вырубился.
Я осторожно выглянула в окно, там была сплошная чернота, без намека на просветление неба. Конечно, было очень страшно смотреть туда, выскочи оттуда какая-нибудь морда, я не знаю, что бы со мной было. Слабое утешение, что их сдержала бы тоненькая сеточка от комаров.
После бала
Мы так и сидели на диване, прижавшись друг к другу. В какой-то момент я задремала. Но, как мне показалось, почти сразу очнулась.
4.50 – темно. И, как назло, в деревне не слышно ни одного петуха! Хоть бы кто кукарекнул!! 4:55 темно. Тихо.
Я снова подкралась к окну и… Со стороны леса послышался низкий, нарастающий гул. Наши хрюкающие стражники, дробно перестукивая копытами, бросились прочь со двора. Дашка истерически завопила. Валя и я стали ее успокаивать: «Это гром, Даша, просто гром, первая гроза…» Она не верила, мотала головой и ревела белугой от ужаса.
Гул мощный, низкий, достиг своего апогея как раз над нашими головами и шарахнул так, что чуть не вылетели стекла. А у меня – не лопнули перепонки.
Оглушил и покатился дальше. Со стороны леса возник еще один такой же неприятный звук грома и полетел в другую сторону, очень долго и протяжно грохоча по небу. А потом он пошел и в третью, и в четвертую сторону.
– Это что, они на четыре стороны света разлетаются, что ли? – измученно спросила я.
– Похоже на то, – кивнула Валя.
Со двора послышался громкий хлопок, потом треск, мы не выдержали и кинулись к окну, из-за занавески как будто полыхнуло.
– Ой, мамочки, горим! – взвизгнула Валя, отдергивая занавеску. Из трубы летней кухни взвился в небо столб огненных искр. Дверь сорвало с петель, и черная тень – оживший кошмар вырвался наружу, подергиваясь и подскакивая. Это был тот, кто первым проскакал от калитки. Я почему-то сразу подумала о нем. Хотя тогда казалось, что он ушел в лес, но, по-видимому, наша кухня привлекла его чем-то. Мы не отрываясь, во все глаза уставились на воплощение ужаса – мерзкое чудовище, сгусток мрака, замеченный нами только потому, что двор был озарен столбом искр и пламени, вырывающимся из трубы.
Исчадие ада, не особенно скрываясь, мерно прогарцевало мимо окна, окутанное ореолом вспыхивающей шерсти или чем оно там было покрыто… Мрак и пламя мелькнули перед нами, чудовище чуть замедлилось и, подняв жуткую косматую морду, уставилось прямо на нас.
– Ух ты… – услышала я Дашкин возглас. У меня перехватило дух, к горлу подкатила тошнота, в глазах помутилось. Но я не могла оторвать от него взгляда. Адский монстр несколько раз щелкнул плетью длинного, гибкого хвоста… И тогда случилось то, чего я никак не могла ожидать от перепуганной насмерть Дашки. Она попыталась