Шахт выразил высшую степень восхищения президентом. Он сказал, что президент США в наивысшей степени один из величайших людей мира, что ему присуща необычная способность сводить любую ситуацию к элементарным факторам и применять простой здравый смысл для ее решения. Подобное, – сказал он, – свойство гения и подлинного величия.
Дневник, Берлин, 17-го января 1937-го.
Был приглашён на чай к русскому послу, осмотрел его замечательные русские картины. Это был "сидячий" чай – полноценное угощение. Особенно красивы оказались "снежные" картины. Все принадлежали кисти старых русских мастеров.
Здание посольства досталось еще от старого времени, необычайно красиво – огромные комнаты, высокие потолки, всё в имперской манере.
Сам посол представляет тип старого революционного интеллектуала – высоко образованный и интересный. Бурной холодной ночью они сопроводили нас до самого поезда. Нам пришлось буквально протискиваться в вагон, так как он остановился только на короткое время, чтобы взять пассажиров. Но мы благополучно справились и слегка "выдохнули". Тронулись к Варшаве в одиннадцать сорок.
Журнал, Берлин, 17-го января 1937-го.
Любопытное заявление нацистов попалось мне в газете вчера.
"Мы ждали смены эпох, полного разрушения политических и общественных идеологий. Именно для этого и созданы демократии. Но сегодня они сознательно или бессознательно ничто более, чем центры заразы, переносчики бацилл и подручные большевизма. Они – одна группа, мы – иные. Будущее отвратит коллективизм от неустойчивых реакционных масс. Демократии подобны песку, ползучему песку. Наш государственный политический идеал подобен пикам гранитных скал!"
Это поразило меня в качестве весьма сжатого, ясного и угрожающего заявления о германском отношении к окружающему миру. Это пугающе. Боюсь, это указывает на дух завоеваний скорее, чем на желание мирно развиваться на своих землях.
Дневник, в поезде, 18-го января 1937-го.
Холодная, безрадостная страна, которую мы проезжаем – Польша. В Варшаве нас посетил Джон Кахади. Кажется, он всем здесь доволен. Поезд чистый, весьма серый и холодный в вагоне-ресторане и не слишком удобный в вагоне спальном.
Позднее, граница СССР.
Советник посольства Лой Хендерсон встретил нас в пограничном городке Негорелое. Все говорили мне, что он совершенно замечательный человек и выдающийся кадровый офицер. Я нахожу его скромным и очевидно, способным сотрудником. Он мне понравился, уверен мы с ним поладим. Бедняга Хендерсон прошлой ночью съел "плохой еды" (довольно частый случай здесь) и был весьма нездоров, тем не менее, держался достойно.
Путешествие на поезде в Россию.
Москва – первые впечатления.
Журнал, Москва, 19-го января 1937-го.
Москва