– Да, да, да, – деланно засмеялась я, – тебе нужно, что бы лошадка была в строю. Не переживай, на мне как на собаке.
– Вернее, как на суккубе, – тихо произнес Саша, отворачиваясь.
Я вздрогнула от его неожиданного заявления и даже как-то слегка отрезвела.
Никогда. Ни единого раза за долгие годы общения он не произносил этого слова. Мы никогда не обсуждали эту тему, словно заключили негласное тайное соглашение. Все, что касалось моих необычных способностей не называлось и не обсуждалось вслух. Он знал. Один их тех, немногих, кто действительно знал всю неприглядную правду. И это знание словно всегда нависало над нами, незримо присутствуя, действуя на нервы, но оставаясь в стороне. И вот сейчас он это сказал. Сказал вслух то, что я не хотела слышать. То, что внутренне отрицала с того самого момента, как узнала сама. Это произошло очень давно, в той, другой жизни.
Глава 7
Как мы добрались до аэропорта и загрузились в самолет я помню плохо. Как в принципе и сам полет до восточной столицы. Память зафиксировала происходившее лишь кратковременными вспышками прозрения. Кажется, в дороге я хихикала, громко рассказывала пошлые анекдоты и наслаждалась видом хмурого Сашкиного лица, которое периодически двоилось. Оба Сашки синхронно закатывали голубые до невозможности глаза, в которые я пристально всматривалась и что-то спрашивала. Немного протрезвев я так и не смогла вспомнить, что именно пыталась выпытать у друга. А Сашка отказался рассказывать, окатив меня таким взглядом, что мгновенно захотелось отправиться в ближайший лесок и найти себе какое-нибудь уютное дупло. Главное – повыше и поменьше, чтобы не нашли и палками не выковыряли.
В целом, состояние по прилету было так себе. Очень так себе. Сознание плавало в тумане, в висках стучали мелкие молоточки, к горлу настойчиво подкатывала тошнота. Хотелось пить и спать, а вернее, организм настойчиво намекал на сон вечный. Но в принципе, был готов сторговаться и на двадцатичасовой. Да кто ж даст!
Едва самолет сел, мои самостоятельные действия закончились, а тело начало передвигаться в пространстве посредством волочения. То есть, меня самым бессовестным образом протащили весь путь от посадочного места в самолете до посадочного места в машине. По дороге я успела повстречаться со стеклянными раздвижными дверями, установленными на выходе из здания аэропорта, благополучно впечатавшись в них лбом и породив звонкое «бэнц!». После столкновения Сашка схватил меня за шиворот как непоседливого котенка, порадовавшись в слух, что у меня не будет сотрясения мозга, так как трястись в моей черепушке особо нечему, а сама черепушка очень крепкая, что было не раз доказано. В этом я была с ним солидарна, по той причине, что регулярно билась головой обо все, что попадалось мне на пути, снося препятствия без особого ущерба для себя. Вот и в этот раз на стекле образовалась трещина, а у меня лишь легкие звездочки перед глазами засверкали. Но друг как-то уж очень подозрительно радовался факту наличия у меня крепкой головы, а потому, пока меня не особо бережно заталкивали