другая, там в любой клинике бы его сразу приметили, в лучшем случае бы раструбили, что мужик с катушек слетел, а в худшем – нашлись бы благодетели, отжали бы и деньги, и пентхаусы, да вообще все до прожженных трико. Про аэропорт вообще промолчу, какой бы в Пулково случился шоу-тайм, появись они там. А так для всех наш общий друг просто временно отошел от дел и теребит пальцем в пупке, лежа на песочке то ли на Гоа, то ли еще где. Бурдло так ни копейки из приятельских денег до сих пор и не освоил. Приезжает раз в месяц на своей моторикше, одел гиганта мысли по-человечески, сигареты его любимые привозит, безделушки всякие, а Жилинский на него либо кидается, либо смотрит как больной голубь и молчит, когда мы его кольнем для профилактики. Почему он на него бросается – загадка века в психиатрии. В общем, эти двое меня научили одной важной вещи. Что человек – это не абсолют, а скорее сообщающиеся сосуды – если в одном у краев, то в другом – на донышке. Вот Жилинского возьми – по части точных наук абсолютный гений, а в остальном – очень слабая субстанция. Бурдло – патологически честен, для бухгалтера вообще нонсенс, но в то же время патологически непрактичен. И у меня, и у вас, – главврач посерьезнел и снова перешел на «вы», – есть за душой вот такая вот конструкция. Главное – не забывать про второй сосуд, а у себя постараться непременно его нащупать. В этих стенах мысли дают богатый приплод. – главврач загадочно улыбнулся, – теперь к насущному. По моей информации ты… Мы ведь перешли на ты? – Родион кивнул, – все идет по плану, и ты выписываешься послезавтра, так?
– Да.
– Тогда чего тут сидишь? Иди осваивай мини-бар, завтра еще обновить успеют, на дорожку «Джека» или «Хеннесси» прихватишь. А я пойду посмотрю, что снится нашему олигарху. Сестра! – он щелкнул одной из кнопок в стене, – через пять минут жду у Жилинского, внеплановая диагностика, не нравится мне он… – хлопнув Родиона по плечу, он не спеша удалился.
3. По-братски
Как в итоге выяснилось, «на дорожку» у Артура Аркадьевича коньяком не ограничивалось.
– Вот тебе таблетки с запасом. – главврач потряс увесистой баночкой, – не факт, что они вообще понадобятся, головные боли по идее не должны вернуться. Но, если да – пей не задумываясь. Вот тебе шампунь. В кругах, куда мы с тобой вхожи, с такой прической вращаться не принято, а если будешь им мыться утром и вечером, к ближайшему визиту в alma mater худо-бедно обрастешь. Теперь – о кругах! Вот тебе записка. – он положил на стойку листок бумаги, – покажешь декану. Если вдруг его не застанешь – ректору. Или Андрюше Соколовскому, мой приятель по… тем годам. Знаешь такого? – Родион кивнул. Трижды доктор наук Соколовский был в студенческой среде живой легендой. – ну и прекрасно. Тоже не последний человек в ВГУ. – Конюков усмехнулся, – такое с ним когда-то творили. Огонь. А собственно записка открывает двери в мир закрытой сессии. Ты как-никак только перенес операцию на мозге, а что тут, что там не садисты. Все-таки. Но только на тройки. Для оценки повыше нужно будет на экзамены хотя бы явиться.
