– Да что тут такого? С кем не бывает! – начал было Фажон, как вдруг из-за поворота выскочили машины из эскадрона дорожной безопасности жандармерии и, взвизгнув тормозами, остановились невдалеке. Все шло как по нотам!
– Ну, все! Теперь мне кранты! – по-русски сказал Марк и сел на бордюр.
– Ты чего там говоришь? – Фажон наклонился к Марку.
– Говорю, что теперь мне крышка! Если они заведут дело, где я буду фигурировать как обвиняемый, который в пьяном состоянии совершил опасные действия…
– Слушай, давай не будем раньше времени хоронить себя! – Даниель оглянулся на группу жандармов, которые совсем близко подошли к ним. – Стой рядом и молчи! Говорить буду с ними я! Лучше отойди и сядь в мою машину.
Вьюгин послушно сел в машину Даниеля и стал смотреть в сторону жандармов, которые окружили Фажона с группой эвакуаторов автотранспорта. Издали понять было трудно, о чем говорили, бурно жестикулируя.
Через полчаса к машине подошел Даниель и, недовольно хмурясь, сказал:
– Извини, дорогой Марк, ничего сделать не получилось! Единственно, чего мне удалось добиться, так это чтобы тебя не забрали в тюрьму. Ты на свободе, но завтра по моему звонку должен явиться в жандармерию предместья, дать показания и подписать протокол. Вот там все и решится!
– Это конец! – с отчаянием в голосе сказал Вьюгин.
– Ничего, не конец! Сейчас я отвезу тебя домой, а завтра мы посмотрим. У меня все же есть связи в Париже!
Марк с надеждой посмотрел на Фажона, но ответить было нечего, так молча они и доехали до его квартиры, которую снимало для него представительство торговой фирмы.
– Все, спокойной ночи! Будь завтра на телефоне!
Вьюгин грустно улыбнулся напутствию Даниеля и зашел в подъезд, где в окне сразу же появилась голова консьержа.
Апрель 1970 года. Париж. Франция. Резидентура ПГУ КГБ. Дора Георгиевна видела, как «ушел» ненадолго в своих воспоминаниях Вьюгин, и молча ждала, когда тот «вернется».
– У меня есть информация, что вы скрыли более серьезную аварию. – Каштан сказала это, хотя имела всего лишь смутное описание, как автомеханик посольского гаража, который обслуживал и машины торгового представительства, где работал Вьюгин, во время распития спиртных напитков, что было категорически запрещено, проговорился о том, что сразу распознал на автомобиле Вьюгина следы серьезной аварии. Поэтому-то и сведения об этом были лишь в отчете информатора, аккуратно подшитом в деле, однако не подкрепленные никакими бумагами о произведенном ремонте.
– Да что вы! Такого не могло быть! – воскликнул он, лицо налилось нездоровой краснотой. Марк понимал, что неспроста идет этот разговор.
Каштан со своей стороны засекла, что этот эпизод вызывает большую тревогу у Вьюгина. «Вот, дьявол, угораздило меня попасть на это тухлое место! Я же не каэровец, чтобы мотать его!» – подумала она и решила изменить тему.
– Марк, я, как руководитель группы, должна итожить вашу деятельность.