– Через дорогу бегом!
Ефимов подобрался как можно ближе к автотрассе, подождал, когда растянувшиеся в движении спецназовцы подойдут, и только после этого рванул через пышущий жаром асфальт. Он перебежал, огляделся по сторонам, не заметил ничего подозрительного и махнул рукой.
– За мной.
Из-под густых кустов тальника, растущих сразу за дорогой, навстречу бегущему прапорщику дохнуло парной влажной затхлостью. Поморщившись, он перепрыгнул канаву, наполненную мутноватой жижей, продрался сквозь переплетения ветвей, оказался на поляне и припустил к ветлам, росшим на ее противоположной стороне. Под ногами чавкало.
Оказавшись в тени деревьев, Ефимов остановился, переводя дух. Крупные капли пота скатывались со лба, просачивались сквозь брови, срывались вниз, сползали на щеки. Ладонью смахнув соленую влагу, Сергей прислонился к дереву и замер в ожидании. Тут же над ухом назойливо зазвенел комар, еще один и еще. Видимо, даже жара не притупила жажды крови у насекомых, прятавшихся в листве.
Прибив самого обнаглевшего, Ефимов дождался, когда на поляну подтянулась тройка Прошкина, показал «продолжаем движение» и медленно двинулся в глубину речной поймы. Пересекшая поляну группа потянулась следом. В рельефе местности появился небольшой, едва ощущаемый уклон. Почва под ногами становилась все мягче. Зеленый покров, состоявший из десятков видов трав, вначале высокий и сочный, теперь сходил на нет, уступая место крапивному однообразию.
А вот крапива становилась толще. Она буквально с каждым шагом увеличивалась в высоту и в конце концов поднималась на два и более метра. Ее жалящие иглы били в лицо, обжигали ладони, прокалывая тонкую ткань маскхалатов, впивались в ноги и плечи.
Ефимов вначале хоть как-то пытался защититься от этих микроскопических жал, но в конце концов бросил бесполезное занятие. Теперь он шел, пытаясь отрешиться от усиливающейся боли и удерживаясь от желания почесаться. Продираться сквозь толстые стебли жгучих растений становилось все труднее и труднее. К тому же почва стала еще мягче, и стопа начала проваливаться почти по щиколотку.
Вода, взятая с собой, подошла к концу, хотелось пить, но Ефимов берег последнюю бутылку так, на всякий случай. Заросли крапивы сгустились до плотности стены, казались уже совсем непроходимыми. Прапорщик с трудом протискивался вперед, слыша за спиной приглушенную ругань Прошкина, ежесекундно обжигавшегося крапивой.
По-хорошему следовало бы остановиться и треснуть по лбу или по крайней мере резко осадить не в меру разговорчивого, излишне нервного бойца, но Ефимов не чувствовал в себе достаточного количества сил, чтобы распылять их на хренового солдата. Сергей твердо решил, что разбор полетов устроит позже, и кое-как двигался дальше. Сердце неумолчно и громко бухало, с трудом справляясь со своей работой по перекачиванию крови. Общий перегрев обернулся неимоверной усталостью. Идти первым, проминая тропу, труднее всего. Ефимов дышал тяжело, с