План сотника имел бы смысл, если бы не было с нами четырехсот потенциальных грабителей и насильников. И я легко мог себе представить, что именно устроят эти степные воины в становище прокитайски настроенного зайсана. Бунтовщика, конечно, стоило наказать, но почему должны страдать ни в чем не повинные женщины, старики и дети? Поэтому пришлось внести свои коррективы.
Мы с безсоновской сотней обошли крепость с юга по большой дуге и встали точно на дороге, по которой Турмек должен был отступать к циньскому пикету или своим юртам. Мангдай увел свою часть орды на север. Он должен был отсечь врагу возможность сбежать в долины Чулышмана. Могалок остался сторожить запад и северо-запад. Атаковать и тот и другой должны были только в тот момент, когда потрепанное воинство вражины столкнется с нашим заслоном.
Лошадей укрыли в пойме речки Орталык. Это один из притоков Чуи, если я не ошибаюсь, и у воды для животных нашлись и трава, и тень в кустах, чтобы спрятаться от зноя. Мы же с казаками залегли на пригорке.
Подзорная труба была только у меня. Но я же не изверг, понимаю, насколько любопытно взглянуть на то, что происходит у земляных валов недостроенного форта. Поэтому, пока вооружение для глаза осторожно передавали вдоль всего строя, приходилось довольствоваться разглядыванием целого облака пыли, вспышек ружейных выстрелов и гордо реющего на флагштоке имперского триколора.
В отличие от меня Турмек, похоже, считал себя достаточно опытным военачальником, чтобы отрядом в пятьсот всадников рискнуть броситься на штурм крепости с гарнизоном в две с половиной сотни стрелков. Насколько я знаю, для успешного преодоления долговременных укреплений требуется не менее чем троекратный перевес. При адекватном вооружении и артиллерийской поддержке, конечно. У мятежного теленгитского князька было лишь в два раза больше людей и в десять раз меньше ружей. О пушках и о том, насколько разрушительное действие оказывает залп картечью по толпе, он вообще не задумывался. И о дистанции уверенного поражения тоже.
Алтайские сборные боевые луки с костяной рукоятью и тугими березовыми плечами способны забросить стрелу метров на триста. Но убойную силу легкая стрела теряет уже на ста метрах. Рождались туземцы в седле или нет, давали им вместо погремушек отцовский лук или жадничали, только ни одно живое разумное существо на планете не в состоянии прицельно выстрелить со скачущей галопом лошади на расстояние больше ста шагов. Легенды у каждого кочевого народа есть о батырах, убивавших ворога стрелой за горизонтом. Ну так у нас и про меч-кладенец