Ничего толком не изменилось. Кентавры в дцатый раз отутюжили территорию школы пешим строем с металлоискателями, магоулавливателями и прочими хитрыми приборами. Одинаковые с лица учительницы хлопотали вокруг Магистра, то чай ему на подносе с пряниками в кабинет, то корвалола накапать, то мокрое полотенце остудить горячий лоб, но старый Учитель был непреклонен. Он сидел в своем кабинете, отгородившись от всего мира, и корил себя за то, что недоглядел, прошляпил.
Когда мы вошли в кабинет, Магистр поднял на нас полный страдания взгляд и спросил заплетающимся от тревоги языком:
– Вы их нашли?
На ступенях школы стояли и сидели встревоженные родители, которые никак не могли понять, куда подевались их дети и что делает полиция, чтобы их нашли. Не случалось еще такого на Большом Истоке, чтобы дети пропадали.
У нас, конечно, часто неспокойно. А как по-другому? Каждый альтер при своем таланте. Все одаренные, и каждый по-своему. А где одаренность, тут и самолюбие, которое вечно ущемлено. Как же так, соседу по дому, парте, столику в баре вечно везет, ему все почести и улыбки публики, ему каждая девушка рада, а что мне – жалкие объедки. А у меня, может, талант больше и шире, ни в один дверной проем не пролезает. А где ущемленное самолюбие, там вечно конфликты вспыхивают. Ни дня не проходит, чтобы парочка альтеров талантами не померилась на потеху публике на улице, в ресторане, в борделе у Матушки Змеи – или просто у себя в квартире, пока никто не видит. А нам с кентаврами разнимай, нам это дерьмо большой ложкой вычерпывай, пока котел не остынет. Всегда так было. Тяжело, когда на одном районе каждый первый гений, похуже чем банка с ядовитыми пауками, которые друг друга ненавидят. Но в то же время у нас все по-доброму. Даже если вчера подрались двое – сегодня, глядь, уже сидят за одним столиком да темное потягивают в удовольствие. А что делать? Мы на одном корабле, и не важно, как он называется, главное, что с него не убежать.
Но так чтобы дети пропадали, такого еще не случалось. И ведь неясно, с какой стороны за дело браться. Подбрось да выбрось, и что я, дурак старый, Магистра в ту ночь не послушал? Поздно воевать с ветряными мельницами, когда вся мука помолота да рассыпана по мешкам.
В школе мы ничем больше помочь не могли, и Ник Красавчег отвез меня домой. От стаканчика виски на крыльце он отказался, сослался, что дел невпроворот, и умчался в участок.
Остаток дня прошел без происшествий. В одиночестве я дружил сначала с одним стаканом виски, а потом под хорошую вкусную трубку уже и с тремя. Пытался читать, но в голову ничего не лезло. Мысли путались, ускользали от книжных пожелтевших страниц да стремились на волю. Детей жалко, Магистра жалко, но главное – злило, что я ничего не мог поделать. Кентавры уже опрашивали родителей пропавших. Шли допросы учителей, но пока оставалось только сидеть в кресле, любоваться осенним закатом, хлестать виски в одиночестве да ждать результатов оперативной работы.
Утро началось с новостей.