– Прикажи воеводе самарскому розыск сделать… – сказал царь. – И нам, государю, обо всем отписать…
Доклады продолжались.
Князь Юрий Долгорукий осторожно мигнул Матвееву и оба, выбрав минутку, вышли в сени.
– А что, я слышал, на Дону опять не слава Богу?.. – сказал князь.
– Не ладно на Дону, князь… – отвечал Матвеев.
– А государю уже известно?
– Может, сегодня доложит Афанасий Лаврентьевич… Он гонца оттуда поджидает…
– На воскресенье великий государь соколиную потеху назначил, – сказал Долгорукий, – так дома меня не будет. А вот давайте-ка соберемся хоть у меня, что ли, в понедельник после вечерни побеседовать по этому делу. Афанасия Лаврентьевича я позову, ты приезжай, Ртищева позвать надо, Одоевского… Упустишь огонь, не потушишь. И посоветуемся… Мне сказывали, совсем негожие дела там затираются…
– И я уж думал, что посоветоваться надо бы…
– На людей пока выносить дело нечего… – сказал князь.
– Только всего и будем: мы-ста да вы-ста да как великий государь укажет… А надо сперва накрепко помыслить про то дело промеж теми, кто работать хочет и умеет, а тогда уже и в Думе действовать… Так я тебе дам знать, когда и где соберемся…
Было уже около полудня. Царь наконец поднялся и отпустил бояр по домам обедать, а потом, по обычаю христианскому, до вечерен отдохнуть.
– А после вечерен сегодня ко мне уж не ходите… – сказал царь. – Потому надо нам всем в Коломенское собираться, так распорядиться мне по дому надо, как и что…
Бояре били челом…
Боярыня Федосья Прокофьевна Морозова, распростившись с государыней, уселась в свою золоченую карету, аргамаки подхватили, огромная толпа скороходов и слуг бросилась за каретой, а народ останавливался