Жильцу уже стукнуло тридцать три года, и последние тринадцать лет он прилежно занимался, изучая все, что угодно, кроме тех предметов, которые имели отношение к его трем специальным курсам. Результатом были поразительные познания во всех областях, кроме той, на изучение которой он получал государственное пособие и которая, как предполагалось, должна была впоследствии стать его профессией.
Мортен повернулся, отгородившись от Карла мощной жирной спиной, и злобным взглядом уставился в булькающую на огне кастрюлю.
– Я решил перейти на государствоведение.
Об этом он уже говорил, так что переход был вопросом времени.
– Черт возьми! Не лучше ли все-таки закончить сначала политологию?
– На политологии большинство голосует за правительственные партии, это не по мне. – Мортен бросил в кастрюлю щепотку соли и принялся мешать.
– Да ты-то откуда об этом знаешь? Ты же туда и не ходишь!
– Вчера я там был. Рассказал своей группе анекдот про Карину Йенсен.
– Подумаешь: политик начал на крайнем левом фланге и в конце концов перешел к либералам. Что тут такого уж страшного?
– Я сказал, что она служит примером того, как за высоколобой внешностью может скрываться совершенно низколобая личность. Они не смеялись.
Странностей у Мортена хватало. Это был вечный студент-переросток, почти бесполое существо с повадками старой девы. Его общественная деятельность ограничивалась замечаниями в адрес других посетителей магазинов по поводу их покупок или коротким обменом мнениями у прилавка с морожеными овощами насчет того, как лучше готовить шпинат – со сливками или без.
– Ну и что, что они не смеялись! Мало ли какая могла быть причина. Я ведь тоже не смеюсь, а я, если хочешь знать, не голосую за правительственные партии.
Карл покачал головой. Спорить с Мортеном было бесполезно. Но пока он прилично зарабатывает в пункте проката видеофильмов, не так уж и важно, учится он в университете или нет.
– Так ты говоришь – государствоведение? Муторная штука, наверное.
Мортен пожал плечами и кинул в кастрюлю несколько очищенных морковок. Он даже умолк ненадолго, что было для него очень необычно. Поэтому Карл сразу понял, в чем дело.
– Звонила Вигга, – выговорил наконец Мортен немного встревоженным голосом и тотчас же отодвинулся подальше.
В подобных случаях он обыкновенно добавлял: «Don’t shoot me. I’ m only the piano player»[10]. Но сейчас этих слов не последовало.
Карл воздержался от комментариев. Если Вигге что-то от него нужно, могла бы позвонить попозже, когда он придет с работы.
– Кажется, она замерзла, в садовом домике холодно, – осмелился предположить Мортен, помешивая в кастрюльке.
Карл обернулся. Из кастрюльки поднимался чертовски вкусный запах. Он давно уже не чувствовал такого хорошего аппетита.
– Замерзла, говоришь? Взяла бы да запихала в печку парочку своих