Последнее распоряжение – командиру БЧ-1 (штурманской боевой части):
– Штурман, поглядывай тут. Брыкалкин укачался. Я на несколько минут вниз. Кок всю военно-продовольственную подготовку загубил.
Штурман поднял тяжёлую голову с автопрокладчика:
– Добро, – затем переместился за экран МИЦ.
Всё, теперь можно было идти разбираться с обедом. Сергей ступил на качающийся в такт морю трап; руки сразу же привычно заняли нужное положение: левая сверху легла на левый поручень, правая снизу обхватила правый. Чуть левым боком вперёд, стараясь не соскользнуть со ступенек, старпом спустился вниз, в коридор.
Вы никогда не задумывались над тем, для чего вдоль коридоров кораблей и судов на переборках (стенках, по-сухопутному) укреплены поручни? Вот для таких случаев и укреплены. Держась за поручни, Чернецкий двинулся по коридору в сторону камбуза.
Вообще-то идти по длинному корабельному коридору в качку – дело довольно-таки интересное и, я бы даже сказал, в некотором роде забавное. Дело в том, что человек на качающейся палубе инстинктивно старается удержать свою вертикаль относительно горизонта. Даже если он этого горизонта и не видит. Господь Бог вставил нам в голову один маленький, но очень важный приборчик – вестибулярный аппарат. Вот этот самый аппарат и помогает морякам на качке. И когда, подчиняясь штормовой волне, корабль кренится на борт, ты, идя по коридору, начинаешь наклоняться в противоположную сторону, стремясь сохранить равновесие. Голова твоя вместе с верхней частью туловища начинает клониться к одной переборке, в то время как ноги по палубе коридора автоматически смещаются к противоположной. Так что идущий человек в проёме коридора смотрится не прямо, а по диагонали. Накренившись, корабль на какое-то мгновение замирает в конечной точке и начинает обратное движение. А вместе с ним начинаешь своё движение в другую сторону наклона и ты. На сильной волне, когда размах качки довольно большой, иной раз приходится перебирать ногами чуть ли не по самой переборке.
Если же впереди вас по коридору идёт кто-либо, то смотреть со стороны на эти его качания без улыбки просто невозможно.
Но, как говорят на востоке, вернёмся к нашим баранам.
В коридоре у камбуза стоял злой дежурный по низам. Руками он припёр к переборке кока, не давая тому стечь вниз, на палубу. Если бы не этот разгильдяй, старшина лежал бы сейчас, мерно покачиваясь, на рундуке в кубрике, и никто бы его не тревожил. По неписаному морскому закону, во время шторма, понимая состояние людей, без особой нужды никто никого никуда не дёргает.
Кок же, узбек Бурхон Эшкуватов, искренне не понимал, чего от него хотят. Собирая всю свою недолгую сознательную жизнь хлопок на своей тёплой родине, где растут лук, чеснок, виноград и персики, он даже в самом страшном сне не мог себе представить, что человеку может быть так плохо. А когда оказалось, что ему в таком состоянии нужно ещё и обед сготовить, Бурхон решил лучше умереть, но на камбуз не идти. Да и вообще какой идиот будет думать о еде в такую болтанку?