– А хватит? Слышал, куда идём?
– Хватит. Про запас ещё в графин себе налью, – хрипло хохотнул механик.
Минуты через три-четыре в дверном проёме появился баталёр, мичман Запупыренко:
– Прошу добро на мостик?
– Добро, поднимайся, Иван Антонович. Дело вот в чём: сейчас вернёмся, дозаправимся и уходим на Курилы. Что из продуктов нам надо получить? Рассчитывай на неделю-полторы.
Минуты через три-четыре, уточнив, что необходимо для корабля, Семёнкин вновь связался с радиорубкой:
– Радиорубка, ГКП!
– Есть радиорубка.
– Поднимитесь кто-нибудь на мостик, запишите заявку.
– Есть.
Через несколько минут радист писал на бланке радиограммы под диктовку командира:
– Для выполнения важного правительственного задания, – на мостике все заулыбались в предвкушении развлечения, – прошу обеспечить корабль ГСМ и продуктами, как ниже указано: дизтопливо – 50 тонн, масло М20БП – 300 кг, хлеба белого – 50 булок, хлеба чёрного – 20 булок, сухарей – 10 банок, рыбы мороженой – 50 кг, картофеля свежего – 100 кг (это на Камчатке в июне месяце), моркови свежей – 20 кг, бананов – 25 кг…
Семёнкин на минуту прервался и обвёл взглядом боевых товарищей: офицеры начинали посмеиваться, радист вскинул удивлённые глаза, но смолчал.
Леонид Михайлович продолжал:
– Пиши дальше, сынок. Ананасов – 2 ящика, винограду сорта Алиготе – 35 кг, пончиков с земляничным повидлом – 49 штук, для усиления питания офицерского и мичманского состава на нужды кают-компании португальского портвейна «Порто» – 12 бутылок, ароматизированных бумажных салфеток – 7 пачек, туалетной бумаги производства Франции. Нет, про туалетную бумагу не надо. Записал?
Матрос оторвался от блокнота, поднял сильно увеличившиеся, округлившиеся глаза:
– Так точно…
– Давай подпишу, – Семёнкин поставил свою подпись. – Ну а теперь иди, передавай.
– Так и передавать, товарищ командир?
– Так и передавай. Иди.
Радист спустился вниз. Текст радиограммы вызвал на мостике и на ГКП всеобщее оживление, обсуждение передаваемой заявки продолжалось минут двадцать. Всем была крайне интересна реакция оперативного дежурного бригады. Небольшое, но всё же развлечение.
Примерно через час мы заходили на швартовку. Нам нужно было вставать под загрузку, поэтому для нас освободили часть пирса, и мы ошвартовались первым корпусом. Шёл второй час ночи, но нас лично встречал оперативный дежурный – флагмин (флагманский минёр) бригады. Тут же стояла грузовая машина с продуктами и сонными матросами бербазы (береговой базы). В свете прожекторов и дежурного освещения на лице оперативного сияла широчайшая улыбка. В предвкушении разговора с «виновником торжества» он неторопливо прохаживался по пирсу, заложив руки за спину и ожидая конца нашей швартовки.
Но вот, взревев последний раз, подчиняясь команде с ГКП, заглохли главные дизеля; рассеялся едкий дым выхлопа; матросы крепили заведённые концы; трюмная