– Оттуда же, откуда ты знаешь, что он не ядовит, – ответил Хардин.
Имме усмехнулась.
– А как ты узнал, кто…
– От Лили, – сказал Хардин. – Есть мужчины, которые не любят исполнять супружеский долг. Все эти крики, слезы, плохое настроение жены после того, как ты удовлетворишь свою страсть. Но и, как обычные мужчины, они не любят, когда жены высасывают их мозг. Вот они обычно чаще всего посещали мою Лили. Ей-то пища уже была не нужна.
Имме совсем с новым чувством обвела мужчин взглядом.
– И что, каждый из них… – почти с отвращением произнесла она.
– Не каждый, – возразил Хардин. – Друзья делятся друг с другом самыми опасными тайнами, не так ли?
Имме смягчилась.
– Но Лили ты с собой не взял, – все еще колеблясь, произнесла она.
– Лили покончила с собой, когда увидела, кто посетил наш город, – сообщил Хардин.
В кустах послышался шорох. Из них выбежала белая крыса. Кто-то вскрикнул.
– Началось, – вполголоса произнесла Серени.
Франк засмеялся:
– А я так и знал, что он не утопил их, а просто отвел подальше от города!
Крыса лихо вскарабкалась на плащ Имме и устроилась у нее на плече.
– Это моя Клара, – сказала Имме. – Она пойдет с нами. Нам пора двигаться дальше, если мы хотим успеть в убежище до заката!
И тут возникла неожиданная заминка.
– Мы хотели покинуть остров по косе, – сказал Клаас.
– Мы тоже, – не задумавшись ни на миг, ответила Имме, хотя первоначальный план женщин был иным. – Но зачем идти куда-то в ночь? Давайте все вместе переночуем в развалинах. А утром двинемся дальше. Ночью будет гроза, – добавила Имме.
Это чувствовали все. Предгрозовая духота давила на грудь, выжимала бисеринки пота, которые уже пятнали рубахи многих.
– Сможем ли мы найти укрытие на другом берегу? – добавил Хардин.
– Если мы останемся здесь, нас найдут, – сказал Ханс.
– Нет, – сказал Хардин.
Он указал на крысу на плече Имме:
– В городе сейчас будет не до нас.
– Да, – сказала Имме. – К тому же Франк придумал одну штуку…
– Какую штуку? – недоверчиво спросил Ханс.
В прибрежном ивняке было сыро и холодно. Ярость Игнаца на проклятого крысолова медленно угасала по мере того, как Игнац зяб все сильнее.
«Но как он смог? – думал почетный член городского совета Тотгендама, сжимая в руках арбалет. – Ведь Генрих сломал его заколдованную дудку!»
И все-таки крысолов смог. Вернувшись домой с заседания совета, ни один из его членов не обнаружил дома детей. Торжественный обед примирения сорвался, и это также было одной из причин ярости Игнаца. И вот тут он зауважал Генриха. Тот сразу сообразил, что путь крысолова, какими кругами тот ни водил бы детей по острову, приведет его на причал. Во всех остальных местах берег был слишком обрывистым и неудобным даже для того, чтобы топиться. Не было никакого смысла гоняться за дудочником по всему